Митрофорный протоиерей Павел Самойленко более 15 лет несет послушание войскового священника Терского казачьего общества. За эти годы он снискал огромный авторитет среди казачества. Потомственный священник, первый проректор Ставропольской духовной семинарии, настоятель Пантелеимоновского храма г. Ставрополя, прекрасный проповедник, слова которого многих приводят к вере. С отцом Павлом мы побеседовали о том, как начинался его священнический путь и что значит быть казачьим духовником.
– Отец Павел, Вы происходите из семьи священника. Расскажите о своем детстве, о своем духовном становлении.
– Папа мой, Самойленко Михаил Матвеевич, родом из станицы Георгиевской. Он потомственный терский казак, его мама, моя бабушка – Гребнева Анна Алексеевна – происходила из старинного казачьего рода, как и мой дед, Самойленко Матвей Антонович – его предки прибыли по указу Екатерины II на Кавказ из Запорожской Сечи. И поэтому по отцовской линии я тоже являюсь терским казаком.
Первым приходом отца был Покровский храм станицы Переправной Краснодарского края. Здесь папа служил недолго, хотя мне навсегда запомнилось его особое духовное состояние. Затем его направили в Курганинск. Я вспоминаю там папины службы, колокольню, на которую мы забирались. Но более всего я помню трагические обстоятельства закрытия храмов во время так называемой «хрущевской оттепели». По ночам в Курганинск свозили на машинах храмовую утварь: хоругви, иконы, аналои, лампады – все, что смогли спасти. Это было тяжелое время…
В 1963 году отца перевели в станицу Павловскую. Здесь продолжилось мое духовное воспитание. Папа и мама много молились, приучали нас к утренним и вечерним молитвам, которые были долгими, с обязательным чтением Псалтыри и земными поклонами, тропарями. В Павловской я пошел в школу в 1 класс, однако долго не проучился, – папу перевели в Лабинск. Там мы прожили две недели, и в ноябре 1964 г. его назначили настоятелем Свято-Троицкого храма г. Армавира. И в этом храме, построенном в 1914 г., тогда на окраине города, происходило мое духовное возрастание. Он для меня родной, близкий, и если появляется возможность – приезжаю, захожу в храм, с особым трепетом в Алтарь, прикладываюсь к престолу, у которого совершал Божественные литургии мой покойный родитель. Служил он по-особому, молитвенно, проникновенно. Правила к Литургии вычитывал очень долго, бывало, и всю ночь. И в памяти моей навсегда запечатлелся образ истово, со слезами молящегося Богу родителя.
В 1974 году, закончив школу, я был полон намерений поступать в семинарию, так как папа полагал все усилия, чтобы воспитать нас в строго христианском духе – это и богослужения, и молитвы в доме, и его занятия со всей семьей, катехизические беседы. И я, воодушевленный, никогда не мыслил своей жизни без священства. Но папа ответил мне отказом. Это «нет» для меня прозвучало страшным громом. Он объяснил: «Тебя гнали в школе, гнали твоих братьев и сестер. Сейчас ты пойдешь в семинарию, а что будет с ними – с Колей, Вовой, Любой, Верой?» И благословил поступать меня в Донской сельскохозяйственный институт. Такой поворот событий был для меня неожиданным, но ослушаться родителей я не мог. После окончания вуза я проходил срочную службу в армии.
Мое церковное служение началось с 1980 года. Тогда, в декабре, состоялась встреча, посвященная 20-летию выпуска семинарии, которую проводил архиепископ Антоний (Завгородний). На нее приехал и мой отец, однокурсник Владыки, и взял меня с собой. Так архиепископ Антоний принял меня в иподиаконы. Затем по его рекомендации я поступил в Ленинградскую духовную семинарию, в тот период, когда духовные школы возглавлял архиепископ Выборгский Кирилл, ныне – Святейший Патриарх Московский и всея Руси.
Меня приняли на 2 курс. Учиться было интересно, я всю жизнь мечтал об этом. В 25 лет я женился на дочери папиного однокурсника по семинарии. Так создалась еще одна православная семья. Когда папа скоропостижно скончался, я не смог продолжать учебу в той же форме, пришлось проситься на приход. Владыка Антоний рукоположил меня в диакона, а через неделю – во священники и направил на служение в Никольский храм г. Георгиевска, туда, где начинался путь духовного восхождения моего папы. А это казачий центр, древний разборный полковой храм, который казаки возили за собой. Так начиналось моё окормление казачества.
Помню, как мой дед, Самойленко Матвей Антонович, в 1980 г. был смертельно болен. Он позвал меня и сказал такие слова: «Если бы ты знал, какими они были заярыми, терские казаки!» – Тогда я впервые услышал это слово – «заярые». – «Большевики уничтожили их. С Георгиевска шел бронепоезд, а казаки на конях с шашками бросились на него и полегли все». То есть дед даже на смертном одре выразил свою приверженность терскому казачеству и свою боль от тех потерь. Я воспринял это как завет – нести свое пастырское служение, в том числе, и родному терскому казачеству.
19 февраля 1990 года митрополит Ставропольский и Бакинский Гедеон (Докукин), прибывший на Ставропольскую кафедру после внезапной кончины Владыки Антония, назначил меня своим секретарем. С этого года в России началось возрождение казачества. Неся свое послушание, я, в том числе, посещал многочисленные казачьи мероприятия: съезды, казачьи круги и так далее. А официально войсковым священником я был назначен в 2000 году по просьбе атамана Терского войска, казачьего генерала Василия Павловича Бондарева. Одновременно с этим на протяжении 25 лет я нес послушание тюремного священника.
– О каких важных событиях в жизни казачества за годы Вашего служения Вы хотели бы вспомнить?
– В июне 2001 года состоялся выдающийся Всероссийский казачий круг, в котором я принимал участие. А проводился он, что самое интересное, в бывшем здании ЦК КПСС. Выступая, я говорил с жаром, подъемом, воодушевлением. Это было знаковое событие, яркое для меня и для всего казачества. Мы и по сей день вспоминаем его.
Очень важным событием во всех отношениях стала наша первая встреча с главой Синодального комитета по взаимодействию с казачеством епископом Кириллом (Покровским) в г. Омске во время проведения совета по делам казачества и первого семинара (25-26 мая 2010 года). Тогда Владыка знакомился с войсковыми священниками, ставил перед нами задачи. Мы, конечно, тогда не думали, что встретимся тут, на Ставропольской земле. Тем не менее, Омский семинар – это знаковое событие. Именно он стал той отправной точкой, которая, как я считаю, послужила началом новой страницы в жизни казачества российского вообще и терского в частности.
Затем в этом же году, в Донском монастыре в течение 4 дней проходил обучающий семинар, который также оставил неизгладимое впечатление. И служба, и исповедь, и экскурсия по монастырю, и по тем местам, где в заключении томился наш великий священноисповедник Святейший Патриарх Московский и всея Руси Тихон. Это тоже важное событие. И конференции во время Рождественских чтений в Москве, которые Владыка всегда проводит на самом высоком уровне. Они научили нас, войсковых священников, как нужно организовывать работу с казачеством, какие вопросы ставить, какие проблемы обсуждать, кого привлекать и так далее.
И, конечно, действительно важным событием стал первый большой съезд казачьих духовников в Москве с участием Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла (5 декабря 2013 г.). Съезд всколыхнул все казачье движение и показал, что казачество – это сила, что Русская Православная Церковь может надеяться на него, что оно всегда рядом.
Я выступал на этом съезде, докладывая об итогах духовного окормления казачества, особо подчеркивая тот момент, с которого началась новая история казачества – это учреждение Синодального комитета, профильная комиссия, ситуация в Терском войске.
Запомнилась поездка с Владыкой в Ингушетию на учредительный казачий круг, на котором обсуждались перспективы развития казачества в республике, и V Всемирный конгресс казаков в г. Новочеркасске, участниками которого стали более 300 делегатов из России и стран ближнего и дальнего зарубежья.
А в целом для меня, как для казачьего священника, любое событие, связанное с той или иной стороной жизни казачества, особое, оно не оставляет меня равнодушным. Я всегда любил посещать войсковые круги, потому что здесь у меня есть возможность обратиться напрямую ко всем казакам, напомнить им об истоках православной веры.
– Отец Павел, расскажите, пожалуйста, об особенностях казачьего служения в последние годы.
– На сегодняшний день, когда мы отметили 5-летие Синодального комитета по взаимодействию с казачеством, становится очевидно, что митрополит Кирилл осуществил такой прорыв в казачьей среде в России вообще и на Терском войске в частности, что вряд ли кто-то, кроме него, смог бы это сделать, и грядущие поколения еще это оценят. Я не говорю даже о тех наработках, которые осуществлены Синодальным комитетом – десятки конференций, семинаров, круглых столов, такое же количество разработанных документов по окормлению казачества, квинтэссенцией чего стала Концепция Русской Православной Церкви по духовному окормлению казачества, принятая 9 сентября Высшим Церковным Советом. Но ведь расширился спектр взаимодействия с казачеством. Владыка сразу поставил задачу взаимодействовать не только с реестровыми казачьими обществами, но и с общественными, со всеми, кто исповедует православную веру, желает единства, процветания казачеству и Святой Руси. Это очень важный момент и посыл. Это привело к тому, что тяжкая грань греховного братского разделения стала стираться. Уже нет такого жесткого противостояния. И так и должно быть. Дух братолюбия, прежде всего, должен существовать в Терском войске. Поэтому то мудрое решение, которое принял Святейший Патриарх и Священный Синод, образовав Синодальный комитет, сейчас все более и более приносит благодатные обильные плоды в деле окормления российского казачества. Понятно, что за пять лет сложно полностью преобразовать казачество, это дело всей жизни и последующих поколений. Важно то, что оформилась сама структура, сам остов. И то, о чем говорится на наших конференциях, как в Москве, так и здесь на месте, – это и есть, прежде всего, задача воцерковления, возвращения в лоно нашей Матери Церкви братьев казаков. Все-таки за годы советской власти они сильно обезбожились, хотя сохранили в себе эту приверженность к православной вере, что проявилось, в том числе, и тогда, когда прокуратура РФ стала настаивать на удалении из устава всякого упоминания о Православии. Казаки встали насмерть. Это тоже достижение.
Владыка показал, что он духовный лидер, что с его словом надо считаться, что казак как всякий православный христианин обязан помнить, что у него есть архипастырь и вести себя подобающим образом. И Терское войско, духовно ведомое Владыкой как главой митрополии и Синодального комитета, стало той единицей, которая способна заниматься не болтовней, не быть ряжеными, а быть настоящими защитникам и надежной опорой, оплотом святой Православной Церкви.
– Ежегодно в Москве под председательством Патриарха Московского и всея Руси Кирилла проводятся Международные образовательные Рождественские чтения. В их рамках Синодальный комитет организует работу казачьего направления. В чем Вы видите важность таких мероприятий?
– Сами по себе, являясь крупным образовательным форумом, Рождественские чтения стали важной площадкой для встречи казачьих духовников, казаков и обсуждения различных проблем и сторон взаимодействия. Именно здесь дается импульс деятельности на весь год, ставятся задачи, определяются направления. Владыкой проводится коллегия войсковых священников, заседание профильной комиссии. И каждый духовник, поучаствовав в работе проводимой конференции, понимает то, на что он должен обратить внимание в первую очередь, осуществляя свое окормление казачества. На это настраивает и сама тема конференции, и доклады, которые там произносятся. Для участия в работе конференции приглашаются лучшие интеллектуальные силы. В их выступлениях – не просто перечисления мероприятий и отчеты, но и история казачьего движения, и проблемы, и вопросы образования и воспитания казачества. Поэтому трудно переоценить значимость чтений. Тем более для нас, казачьих духовников, важно, что есть такая замечательная площадка. Мы никогда не должны забывать, что казачество – это, прежде всего, семья. На сегодняшний день в России 11 реестровых казачьих обществ, к казачеству себя относят до 10 млн. человек, это существенная часть нашего общества, которая открыто позиционирует себя православными христианами, чадами Русской Православной Церкви и обязательно ее активной частью.
– Отец Павел, поделитесь своим опытом. Какими чертами должен обладать войсковой священник и казачий духовник?
– Казачий духовник должен обладать всеми теми чертами, которые присущи православному пастырю. Этот девиз начертан апостолом Павлом: быть образом верным во всем: в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте, в служении, сохранять себя в благочестии и оставаться в том звании, в котором он призван, достойно нести крест христианского жития.
Но с другой стороны, нужно быть еще и волевым священнослужителем, не поддаваться ни на какие слабости, понимая, что на тебя смотрят тысячи глаз, и от твоей позиции многое зависит. Казачий духовник должен быть командиром, путевождем, звездой, светящей во дни и в ночи. Он должен вести за собой казачество твердой пастырской рукой, как это делает пастух с овцой – не туда пошла, ярлыгу схватил – и в стадо вернул, что я постоянно делаю на казачьих кругах, не считаясь ни с авторитетами, ни со званиями. Пастырь добрый не распудит своих овец. Он с духом кротости и назидания, сохраняя единство духа в союзе мира, со словом как гром и мыслью как молния, говоря словами святителя Григория Богослова, обязан удерживать каждого казака и казачество в целом от непродуманных поступков и действий. Для этого иногда нужно употреблять и власть, и силу не только пастырского слова, но и духа и положения. Мне неоднократно так приходилось поступать, когда я решительно, железно противостоял всем неподобающим явлениям в жизни казачества.
Но терское казачество – это мое родное казачество. И даже если иногда так получается, что в силу своего положения по необходимости я предпринимаю жесткие меры, то братья казаки это понимают, в том числе и потому, что видят перед собою батюшку-казака. Это тоже играет свою консолидирующую, укрепляющую роль.
– Над чем Вы трудитесь сегодня как войсковой священник, и какие задачи ставите перед собой на ближайшее время?
– Сейчас в первую очередь я работаю над вопросами воспитания и образования казачества. Это то, что меня очень волнует как войскового священника, как председателя епархиального отдела. Эти проблемы мы ставили центральными на каждом семинаре, но и сейчас они остаются актуальными. Мы не можем в должной степени вернуть в лоно Церкви тех, кто прошел атеистическое воспитание, а вот подрастающее поколение казаков мы обязаны сохранить для Матери Церкви и святого Православия. Тут и казачьи классы, и кадетские корпуса, и проблемы православного воспитания в тех классах, которые существуют. Это и духовно-нравственный компонент, и вопросы семейного воспитания, и проблема разводов, невенчанных браков, крещения детей – это все очень важные вопросы, которые на сегодняшний день меня волнуют, и мы стараемся в этом отношении братьям казакам помочь и быть полезными.
Людмила Мельник
