В наше время в миссионерских кругах, по прежнему обсуждаются методы противодействия и противостояния сектантской экспансии. Одни предлагают ограничиться полицейскими методами воздействия на религиозных инакомыслящих (диссидентов); другие настаивают на сугубо религиозном методе разрешения проблемы.
В дореволюционный период, когда меры полицейского воздействия на религиозных инакомыслящих, были официально признаны окончательно скомпрометировавшими себя, при подписании Царственным Страстотерпцем Николаем Вторым Высочайшего указа 17-го апреля 1905-го года о веротерпимости; многие растерялись и не сразу нашлись как организовать настоящую православную миссию среди заблудших, без привлечения не церковных средств воздействия со стороны.[1]
Трудно не согласиться с высказыванием проф. Александра Леонидовича Дворкина, что «лучший способ противодействия сектантам — это в секты не попадать».
Но ситуация сложилась так, что в сектах и нетрадиционных для России религиозных направлениях оказалось достаточно большое количество людей. «Достаточно» — для того, чтобы не ограничивать работу с инаковерующими только профилактическими действиями, но и обратить внимание собственно на необходимость проведения миссионерских реабилитационных программ в среде заблудших.
По сути дела, профилактика данного вопроса носит скорее просветительский характер и не является миссионерским служением в прямом понимании данного термина. Миссионер главной задачей для себя должен видеть обращение заблудших в истинную веру. Проблем профилактического характера он должен касаться лишь в воспитательных целях, дабы и сами верные не увлеклись бы лжеучениями. Но подобные наставления должны быть чисто религиозного характера, следовательно, необходимо для православного миссионера вывести проблему сектантства из политической, юридической (уголовной), медицинской и какой угодно плоскости, кроме религиозной. Так как задача христианской миссии — не подменять собою светские институты, но выполнять апостолат евангельского благовествования. С этой точки зрения, многие работы, написанные за последнее время по сектантскому вопросу, с религиозной точки зрения не представляют никакой ценности. Учитывая их акцент на сборе компромата, их можно отнести к жанру бульварной литературы типа «криминальное чтиво».
Необходимо иметь именно религиозный ответ на сектантскую экспансию. Ибо для многих и многих молодых людей уход в секту не означает уход из Церкви, потому что, как правило, в секты попадают люди из нерелигиозных семей. И мне неизвестны случаи, или почти не известны, когда воцерковленные люди покидали Церковь ради иного, сектантского исповедания.
И сегодня мы поговорим о действенности именно религиозной реабилитации лиц пострадавших от деятельности нетрадиционных для России религиозных групп.
***
Условия для успешной работы программы реабилитации лиц, пострадавших от нетрадиционных религий, – следующие.
Помещение для приемной Центра реабилитации лучше организовать при храме, также это может быть дом причта.
Определить один день в неделе как приемный.
Установить время приема, например: с 12 до 16 часов.
Выбирая день и время приема, необходимо соблюдать одно очень важное правило: они не должны совпадать с богослужением. Если это правило будет соблюдаться, то не придется переносить часы и дни приема. Как показывает опыт, изменение дня и времени негативно сказывается на организации и работе Центра реабилитации. Получится так: люди пришли – вас нет, вы пришли – людей нет.
Итак, вы определились с местом, днем и временем. Следующее действие – оповещение людей: через объявления в храме и СМИ или путем расклейки объявлений по району, ближайшему к вашему храму, о начале работы Центра, куда могут обратиться за помощью люди, пострадавшие от сект, а также их родители и родственники за консультацией. Хорошо, если такое объявление будет постоянно публиковаться в каком-либо церковном издании.
Первое время приходят в основном родители детей, попавших в секту. Так как часто в секты и попадают неопытные молодые люди.
В секту – от одиночества и жизненных проблем
Особенно уязвимы перед сектами подростки в силу особенностей их психики и сознания
Как отмечают психологи, особенно уязвимы перед сектами подростки и юноши. Проф. Р.М. Грановская пишет: «В мышлении подростка или молодого человека обнаруживается ряд отклонений от нормы в сторону примитивных подростковых форм. А это, в свою очередь, приводит к недостаточному отграничению существенных элементов от второстепенных, нарушению процесса обобщения, возвращению к детскому конкретно-ситуативному характеру мышления, его инерционности из-за затруднений в словесном обозначении понятий»[2]. У подростка обнаруживаются известная поверхностность, легковесность суждений, неустойчивость внимания, эмоциональная беспечность, для него как бы «море по колено». Проявляется то, что характеризуют как подростковый максимализм.
Валерий Н. (17 лет) попал к кришнаитам при следующих обстоятельствах. Как он сам рассказывал о себе, он боялся «взрослой» жизни. Ему казалось, что отношение его близких, членов его семьи меняется по отношению к нему в процессе его взросления и вхождения во взрослую жизнь. Он по-прежнему стремился к родительской опеке, и, как сам он описывает это свое состояние, ему казалось, что родители «выбрасывают его из домашнего гнезда». С другой стороны, он злился на свою социальную зависимость от них, но как разрешить эту ситуацию, не понимал. Валерий рассказал мне следующее: «Я хотел оставаться ребенком и за это презирал сам себя. Я искал форму протеста, хотелось обратить внимание на себя, я даже стал стыдиться своего высокого не по годам роста. И тут и произошла моя встреча с кришнаитами. Я познакомился с ними на Арбате и стал посещать их санкиртаны на Беговой. Мне предложили переехать в ашрам в Сухарево, и я согласился. И только теперь я понимаю, почему я так поступил. Я как бы совершил протестный подвиг, то, что называется «детским негативизмом», на глазах у родителей уйдя из дома. С другой стороны, я подсел на полное иждивенчество, мое детство как бы вернулось ко мне. За меня решали другие: во что одеваться, что есть и когда просыпаться и ложиться спать. И мы там все делали это почти синхронно, и это – как большой детский сад, где есть свои воспитатели и наставники. Всё это продолжалось до тех пор, пока я не понял, что меня используют как какой-то «барабан» для прославления синего бога. Я думал, что эти мысли навевали мне асуры (демоны). Потом я увидел, что наши наставники не придерживаются строго того образа жизни, который предлагали нам. И более того…
Я пережил настоящий шок, и мне казалось, что всё потеряло смысл и надо вернуться домой. Но мне даже не в чем было вернуться к моим настоящим родителям. На мне была куртка и дхоти и сандалии на босу ногу, а была зима. Я добрел до дороги и стал ловить машину, хотя у меня не было и денег. Но совершенно незнакомый человек согласился бесплатно подвезти меня до дома в Москве. Я согревался в этой машине и смотрел на приклеенные к панели управления машины иконки и плакал. Теперь я знал, что я должен буду пойти в православный храм и поговорить со священником. Дома меня не узнали: я похудел на 20 килограммов и при моем росте выглядел как скелет. Когда я сказал своим неверующим родителям, что хочу поговорить со священником, они неожиданно для меня сразу согласились, и, когда я немного окреп, отец отвез меня на машине в ваш храм»[3].
У новообращенных в те или иные секты отмечается достаточно большой дефицит человеческого внимания и общения. В секте такой дефицит провоцирует у них расцвет надежды, что неудачная прошлая реализация себя в одном социальном окружении не противоречит успехам в другом. Человек не осознаёт, что облегчение наступает за счет самой ориентации на новую среду обитания, снижающей напряженность вытесненных чувств. Вместе с тем важно, что субъективно люди ощущают улучшение обещанного сектой душевного равновесия и «гармонии» с миром. Особенно если новая среда предоставляет им такую референтную (авторитетную) группу, которая поддерживает их в трудную минуту, становится сильной подпоркой в дефиците внимания, общения и любви[4].
Наталия М. (25 лет), посещавшая секту Муна, рассказывала: «Когда одна сестра хотела покинуть наше собрание, то мы решили использовать по отношению к ней то, что в “Церкви Объединения” называется “бомбежка любовью”. Всякий раз, когда мы ее видели, мы старались подходить к ней, поцеловать, подержать ее за руку, посмотреть в лицо и улыбнуться. Нам всем дали ее телефон, и мы старались звонить ей и приглашать в загородные поездки или просто рассказывать, что происходило в ее отсутствие на собрании, о чем были проповеди. Когда она совсем перестала ходить, некоторые брали ее адрес у руководителей и ездили к ней домой с цветами; тогда она уже не подходила сама к телефону, а ее родители были настроены резко против “Церкви Объединения”»[5].
К факторам, повышающим уязвимость подростков и юношей при попадании в культ, относят разнообразные критические ситуации и переломные моменты в их личной жизни. Вероятность нервных срывов сильно возрастает во время периодов, приводящих к смене привычного образа жизни: в первый год вне семьи (например учеба в вузе и в другом городе); для взрослых – при смене работы или ее потере; для молодых – на первом курсе или после окончания учебного заведения; под влиянием внезапной болезни, смерти близкого человека. К ситуационным факторам относят также развод, безработицу и переезд. Во всех этих случаях секта обещает помочь справиться с кризисом, заменить формой религиозного статуса отсутствие у человека достойного социального положения.
В семье – никаких конфликтов!
Родители и близкие попавших в секту должны прекратить с ними всякие споры на религиозные темы
Родителям в подобных случаях нужно объяснить, что всякие споры на религиозные темы должны быть прекращены. Такие распри внутри семьи ни к чему хорошему не приводят, а наоборот, еще глубже заставляют их ребенка вникать в сектантское учение и чаще убегать из дома в секту, где его принимают более радушно, чем в собственном доме.
Когда он расскажет о конфликтной ситуации, возникшей дома, его пастор или наставник скажет ему, что он находится на правильном пути. Если это неопротестантская секта, то ему прочитают стихи из Библии: «И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10: 36–37) или «Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и у сродников и в доме своем» (Мк. 6: 4) и т.д.
Николай М. (23 года) ходил на собрания «свидетелей Иеговы», его родители всячески пытались отговаривать его от посещения данной секты. Николай болезненно реагировал на изменение отношения к нему со стороны родителей. Он обратился к «старейшинам» секты за разъяснением. Ему объяснили: «Это первый признак того, что ты на правильном пути. Если бы ты посещал дискотеку и разные другие увеселительные места, то твои родители не обращали бы на это никакого внимания. Но ты пошел к Иегове, и дьявол сразу начал настраивать твоих родителей против тебя. Это и удивительно, что раньше они любили тебя, а теперь восстают на твое решение служить Иегове, участвовать в “книгоизучении” и посещении “зала царств”. Сделай из этого правильный вывод! Ты бросил курить, а они ругают тебя; ты перестал сквернословить и выпивать, а они недовольны тобой. Все это свидетельствует о том, что ты на правильном пути, а они – заблудшие»[6].
Если конфликт в семье не прекратить, то адепт укоренится в секте и его выход из нее и сама реабилитация намного усложнятся. Итак, необходим совет родителям прекратить споры; в результате этих споров их дети будут только оттачивать сектантское учение, на практике используя родных как тренажер, для самоконтроля и «смирения».
Далее – самим родителям, если они хотят, чтобы их ребенок вышел из секты, необходимо предложить начать посещать храм и читать религиозную литературу. Когда родители сами не ходят в храм, а ребенку советуют: «Ты бы в храм сходил», – результат будет от такого совета прямо противоположный.
Мария К. (43 года) посещала собрания секты «Аум Синрикё» и водила с собою сына. Через некоторое время она оставила секту. А ее совершеннолетний сын продолжал посещение секты, изучение книг Сёко Асахары и чтение «мантры преданности» своему гуру (учителю). Мария безуспешно пыталась отговорить сына от сектантских собраний. Я предложил Марии чаще посещать православный храм и готовиться к прохождению Чина присоединения. Она воцерковилась и стала вести православный образ жизни. Отношения между сыном и матерью усложнились, сектанты, узнав о воцерковлении Марии, запретили сыну видеться с матерью.
Кирилл (21 год) перебрался жить в съемные квартиры секты и домой приходил только тогда, когда мать была на работе. Дома появились иконы, лампада и церковные книги. Однажды мать обнаружила на столе записку от сына, он написал ей: «Я взял почитать книгу о Серафиме Саровском, прочитаю и верну».
Через некоторое время мать застала сына дома, и он, ранее не дававший согласия на встречу со священником, сказал, что готов встретиться и обсудить «некоторые вопросы».
Через полгода и Кирилл прошел Чин присоединения в храме на Б. Ордынке[7].
Разговор с попавшим в секту
Ни в коем случае нельзя подсовывать сектанту литературу с компроматом на его секту
Родители прислушались к вашим советам, посещают храм, воскресную школу для взрослых, прекратили споры с ребенком на религиозные темы – в результате выстроились добрые отношения в семье. Теперь самое время пригласить сектанта в Центр реабилитации для беседы. Родители должны сказать ему: «В Церкви есть батюшка (или: миссионер), который читает Библию и интересуется как раз вероучением вашей организации[8], в которую ты ходишь». Подобное предложение заинтересует сектанта, и в большинстве случаев можно получить согласие на встречу. Ни в коем случае нельзя подсовывать сектанту литературу с компроматом на его секту. Это может только озлобить его и подорвать его интерес к возможной встречи со священником или миссионером.
Если ребенок ответит, что ему этого не надо, то родители могут сказать: «Это надо нам: мы хотим сравнить нашу и твою веру». Подобное иногда действует.
Сектант согласился на встречу и пришел к вам на прием. Если он настроен доброжелательно, то – если речь идет о неопротестанте – можно предложить ему тему для полемики только на основании Библии.
У любого неопротестанта есть мнение, сложившееся под влиянием сектантских лидеров, что православные Библию не читают или если читают, то не понимают ее истинного содержания.
Уже тот факт, что вы предлагаете побеседовать на тему, например, о Предании и Писании, или об иконопочитании, или о крещении младенцев и т.д., обращаясь по этим вопросам только к библейским текстам, расположит сектанта к слушанию.
Если же вы видите фанатично настроенного сектанта, лучше не вступать с ним в спор. Даже загнав его в тупик логически продуманными вопросами, на которые у него не найдется ответа, вы только укрепите его в сектантстве. Он подумает: «Да, правильно мне мой наставник (или: пастор) говорил: “Надо лучше изучать Библию”». И вместо продолжения общения с православным миссионером он более интенсивно, чем ранее, начнет изучать вероучение своей секты.
В этом случае нужно у него спросить, посоветовался ли он с руководителем своей «религиозной группы», прежде чем прийти на встречу с православным миссионером. Когда он ответит, что это его личная инициатива или что он пошел на это только под давлением родителей, вы должны сказать, что не видите смысла в продолжении беседы и с большею охотою пообщались бы с руководителем его «религиозной организации».
Нужно помнить: если рядовой адепт секты посещает собрания «свидетелей Иеговы», у них руководитель не называется «пастором», но «старейшиной». Эти особенности надо учитывать в разговоре с представителем той или иной секты. То есть миссионер должен принимать во внимание понятийный аппарат сектантов, необходимо владеть и их терминологией (вспомним 1 Кор. 9: 20).
Почему именно так нужно поступить и пригласить руководителя или одного из лидеров секты, то есть то лицо, которое является авторитетным в глазах вашего оппонента?
Дело в том, что для сектанта его «наставник» (гуру, старейшина, пастор или лидер группы) является человеком, который первый рассказал ему о Боге, который обратил его в новую веру. Следовательно, таковой является для него незыблемым авторитетом, неким «посланцем от Бога», по отношению к которому отсутствует всякое критическое восприятие или оценка[9].
Диспут с лидером секты
Итак, вы отказались беседовать с фанатично настроенным сектантом и высказали желание пообщаться в его присутствии с его наставником. Что происходит потом?
Кирилл С. (17 лет) рассказывал: «После того как вы отказались продолжать разговор со мною и согласились на встречу с моим пастором, я и за себя решил, что так будет лучше. В воскресенье, как обычно, я пришел на собрание и до начала “собрания прославления” подошел к пастору Николаю и рассказал о встрече с вами. Не успел я высказать ваше пожелание встретиться с ним, как пастор остановил меня, проговорив: “Ты не должен был ходить к православным, их священники – языческие жрецы, и сегодня на собрании ты должен будешь принести покаяние”. Но я продолжил свой рассказ и сообщил Николаю, что вы хотите с ним встретиться, так как у вас есть интерес к Библии и некоторые вопросы, которые вы хотите с его помощью прояснить. Совершенно неожиданно для меня пастор Николай живо отреагировал на ваше предложение, и мы условились, что я приведу его на Ордынку во вторник для беседы с вами. Мое публичное покаяние он отменил и сказал, что надо молиться и за заблудших православных священников. После чего он даже высказал мысль, что, возможно, Дух Святой всё так устроил и что я должен был с самого начала всё согласовать с ним»[10].
Далее сектант оповещает вас о согласии пастора на встречу. Вам необходимо, если есть возможность, с ним связаться и поблагодарить за согласие на встречу. Предложить определить тему разговора, чтобы встреча не была беспредметной. Высказать пожелание, чтобы были слушатели как с православной, так и с неправославной стороны. Такая встреча, независимо от того, сколько человек в ней участвует, называется диспутом.
Задача любого такого диспута – дать возможность рядовым сектантам оценить в сравнении аргументы своей стороны, представленные их авторитетным сектантским лидером, и аргументы православных, приведенные священником или миссионером-мирянинаом.
Цель диспута – разрушить стереотипы сектантов, заронить сомнение в абсолютной правоте лидера секты
Цель диспута – разрушить стереотипы, существующие в сектантской среде. Показать им, что существует целый ряд библейски продуманных ответов на их вопросы и возражения. И если даже диспут будет происходить без существенного перевеса в ту или иную сторону, это будет означать, что победа одержана именно православной стороной. Так как для рядовых сектантов их лидер не просто начитанный и библейски образованный человек, он для них прежде всего харизматический лидер именно в религиозном понимании этого слова. То есть он в их восприятии «сосуд Духа Святаго», человек, пребывающий в особо тесном, молитвенном отношении с Богом.
Как правильно организовать проведение самого диспута?
Лучше всего диспут-встречу проводить на «чужой территории» – здесь мы имеем возможность включить в дискуссию наибольшее число сектантов. Если это будет именно диспут, а не беседа и сектанты дадут согласие на такой формат общения, то обязательно надо установить регламент данного мероприятия.
Обычно я предлагаю следующий регламент. Выбирается три-четыре вопроса, по которым и будет идти диспут. Сначала говорит одна сторона по первому вопросу 15–20 минут, потом другая в таком же временном диапазоне. После дается 15–20 минут на прения по рассмотренной теме. Так рассматриваются все ранее заявленные вопросы. После чего каждая из сторон может высказаться в течение 5 минут по результатам всего диспута, а затем объявляется его завершение. Нелишним бывает назначить с одной и с другой стороны по участнику диспута, которые будут следить за соблюдением регламента.
В диспуте по каждой из заявленных ранее тем с одной и с другой стороны может участвовать по одному оппоненту. При смене тем можно менять и участников диспута. По окончании диспута целесообразно объявить телефон Центра реабилитации для слушателей с противоположной стороны.
В свое время, в середине 1990-х, мы предложили диспут членам секты «Аум Синрикё», высказав пожелание встретиться на диспуте с самим Асахарой. Асахара назначил для проведения диспута с их стороны свое доверенное лицо Пуно Сигошу. Диспут проходил в огромном зале секты на Звездном бульваре в Москве. Со стороны сектантов присутствовало более 100 человек, православных пришли только трое. Диспут проходил более двух часов. И по его окончании мы объявили координаты московского Центра реабилитации на Ордынке с уточнением времени приема.
В течение недели Центр посетили более 30 «аумовцев», 25 из которых позже прошли Чин присоединения к Православной Церкви.
Итак, диспут или встреча с «лидером» в присутствии рядового адепта секты состоялись. Следующий и очень важный этап – это посещение сектанта по месту его жительства.
«Чужие здесь не ходят»
Место жительства любого человека – это интимная среда обитания: «чужие здесь не ходят». И если вам всё же удалось посетить сектанта по месту жительства, то можно сказать, что вы точно установили с ним доверительные отношения[11].
Обычно при посещении сектантов по месту их жительства я специально не завожу вопроса о наших с ними религиозных разногласиях, но стараюсь говорить более на отвлеченные от полемики темы. Здесь мой оппонент видит, что он интересен мне не только как объект для миссионерской «обработки», но и как человек. Желательно на такую встречу взять с собою человека, вышедшего из секты, к которой принадлежит ваш оппонент. Он сможет рассказать о своем собственном опыте возвращения в Церковь, избегая резких оценок той секты, где он когда-то находился.
Конечно, если сектант сам затронет те или иные вопросы, то необходимо в дружественной форме, без давления и излишней эмоциональности ответить на его вопросы или замечания. И очень важно подсказать ему, чем он мог бы заниматься в случае его перехода или возвращения в Православие. Если человек имеет склонность к пению и музыке, ему можно предложить петь в хоре; если его более интересуют сугубо религиозные вопросы, то он мог бы начать посещение молодежного кружка по изучению Библии при вашем храме[12]. Как показывает опыт, лица, проявляющие интерес к Православию, но еще не вошедшие в Церковь, интересуются, чем бы они могли быть полезны на приходе в случае их присоединения к Православной Церкви.
Подготовка к прохождению Чина присоединения, в зависимости от состояния бывшего сектанта, обычно занимает полгода или год. За это время он должен изучить основы православного вероучения, их отличие от сектантского вероубеждения.
Кульминацией возвращения в Церковь является прохождение Чина присоединения, к которому выходящий из секты должен относиться как к очень важному и ответственному событию в своей жизни.
Если общение с неопротестантами обязывает миссионера хорошо разбираться в аргументах противоположной стороны и знать, как правильно ответить на эти аргументы с Библией в руках, то в случае общения миссионера с представителем нехристианской секты необходимо владеть знаниями о тех «символических» книгах, которые доминируют в той или иной нехристианской секте. Здесь также необходимо и владеть их терминологией, и учитывать этнические особенности данных нетрадиционных групп. Также необходимо находить и новые формы миссионерской работы с учетом религиозных особенностей нехристианских групп.
По благословению священноначалия мне пришлось посещать Чеченскую республику в период «второй» войны – с 1998 по 2000 годы. В одной из поездок по г. Грозному я остановился близ кафе, в котором находилось несколько чеченцев из числа так называемых «боевиков». Мне тогда уже было известно, что мусульманам, тем более ваххабитам, категорически запрещается слушать любую не мусульманскую проповедь, и более того – они обязаны любыми возможными средствами ее пресекать в своей среде.
Зная, как мусульмане трепетно относятся к своим именам, я использовал следующею тактику. Подсев к ним, я обратился к ближайшему ко мне ваххабиту со следующим вопросом:
– Как ваше имя?
Он ответил, что его зовут Муса, после чего я предложил ему рассказать «всё, что я знаю об его имени». С живейшим интересом историю о Моисее слушал и сам Муса, и сидевшие рядом чеченцы. Когда я окончил завуалированную проповедь, посыпались вопросы и от других ваххабитов, отдыхавших в этом же кафе. Следующие имена, которые я «объяснял», были имя Джебриил (Гавриил) и имя хозяина кафе Иса (Иисус). В случае с именем Джебриил я рассказывал собравшимся о явлении архангела Гавриила Деве из Назарета. А в случае с именем Иса (Иисус) я мог совершенно спокойно проповедовать о Христе. На возглас одного из подошедших к нам чеченцев: «Что вы его слушаете, он кафир!» – собравшиеся отреагировали достаточно решительно:
– Не мешай! Он объясняет нам наши имена!
Не бояться нестандартных и новых методов
Миссионер должен быть всегда готов к использованию нестандартных методов ведения беседы. Особенно если он оказывается в другой этно-религиозной среде.
Был случай, когда я посетил собрание пятидесятников в поселке Новое Косино близ Москвы. Тогда на собрании присутствовал «пророк» из Новороссийска, о котором говорили, что он обладает дарами исцеления, пророчества и истолкования языков. К приехавшему выстроилась целая очередь желающих получить истолкования «молитвы иными языками». Я был в штатском, и меня тогда там мало кто знал. Воспользовавшись этим обстоятельством, я занял очередь. Когда очередь дошла до меня, «пророк» из Новороссийска обратился ко мне с призывом:
– Молись!
Так как я в то время увлекался восточными языками – ивритом и арабским, то я сначала прочитал по памяти на иврите известный текст: «Шма Исраэль Адонай Элоэйну Адонай эхад»[13].
Мой «переводчик» так истолковал эти слова:
– «Аллилуйя! Несешь снопы, строй дом и набирай работников».
После я прочитал: «Барух Ата Адонай элохейну мелех…»[14]
Результат оказался тот же.
Далее я по памяти на арабском языке прочитал первую суру из Корана «Аль-Фатиха». Мой «истолкователь» и ее истолковал подобным же образом:
– «Несешь снопы, собирай строителей, открой колодцы и раздавай воду жизни. Тебе нужны помощники, работники и строители, неси снопы. Аллилуйя!»
Здесь я остановил «пророка» и сказал ему:
– Вы неправильно истолковали эти слова. Первый текст я прочитал на иврите, а второй на арабском языке, и во всех случаях вы неправильно истолковали эти слова.
Далее, обратившись к собравшимся, я сказал, что я православный. Некоторые пятидесятники хорошо и давно знали меня, и в мой адрес последовал вопрос:
– Так что же, вы пришли искушать нас?
На что я ответил, что я пришел не искушать их, а испытать и сослался на известный текст из Нового Завета: «Возлюбленные! не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Ин. 4: 1).
После этого завязалась дискуссия, причем некоторые из собравшихся согласились со мною, что я имел право испытать этого человека. К тому времени «пророка» увели в «пресвитерскую комнату», а я предложил собравшимся организовать диспут между православными и пятидесятниками и по другим спорным вопросам. Позже, где-то через месяц, диспут состоялся.
Прежде всего и всегда мы должны всматриваться в библейский и святоотеческий опыт обращения заблудших
Миссионер не должен бояться новых методов общения не только с рядовыми сектантами, но и с руководителями сектантских групп. Причем если удается обратить в Православие авторитетного для секты лидера, то за ним всегда тянется шлейф и других сектантов, желающих присоединиться к Православию. Не надо думать, что сектантские лидеры более разбираются в своем собственном вероучении, чем рядовые сектанты. Но всякий раз, когда удается обратить в Православие лидера сектантской группы или даже успешно провести с ним диспут, результат всегда не замедлит сказаться. И таких случаев на настоящий момент было уже достаточно много, чтобы сделать правильный вывод: надо проводить миссионерскую работу не только с рядовыми сектантами, но и с их руководителями. Используя опыт не только миссионеров прошлого, но и настоящего времени.
Но! Прежде всего и всегда мы должны всматриваться в библейский и святоотеческий опыт в деле обращения заблудших.
Без Церкви реабилитация оказавшихся в ловушках сект – невозможна
Подводя итог, следует отметить: осознание того, что миссионерское служение в Церкви есть именно евангельское благовествование, все более и более находит понимание среди духовенства и мирян нашей Матери Православной Церкви. Неудачные попытки светских религиоведов подменить православную проповедь незрелыми психологическими опытами или сведением миссионерской деятельности к сбору компромата уходят в прошлое. И на смену потугам решать религиозные вопросы и задачи мирским путем приходит библейски и святоотечески осмысленное стремление вывести миссионерское служение из политической, юридической и криминалистической плоскости и придать ему именно чисто религиозный характер.
Конечно, нельзя игнорировать полностью опыт светских ученых-психологов, которые порою могут подсказать некоторые психологические особенности реабилитации лиц, пострадавших от деятельности нетрадиционных религий. И опыт такого взаимодействия уже приносит свои положительные результаты.
Таинства воздействуют на душу человека благодатью, их силу не заменят мирские методы и приемы реабилитации
Нуждаются жертвы нетрадиционных религий и в социальной и юридической реабилитации, и с учетом этих направлений сотрудничество Церкви с разными общественными и государственными структурами не только не возбраняется, но и приветствуется. Но при всем этом православные миссионеры должны понимать, что, сталкиваясь с религиозными заблуждениями, они имеют дело с духовными и душевными аномалиями, вызванными действиями сил зла, и потому необходимо предложить пострадавшим от псевдорелигиозных заблуждений различные формы защиты от происков диавола и ангелов его. Именно поэтому кульминацией возвращения в Церковь должно стать для кающегося сектанта его восстановление в статусе верного с правом приступать к спасающей Благодати церковных Таинств. Силу воздействия Таинств на личность человека невозможно заменить никакими нецерковными методами реабилитации, и никакие мирские приемы не помогут пострадавшим от еретических происков лукавого.
Заявления некоторых религиоведов, что, мол, опыта древней Церкви недостаточно для преодоления современных религиозных соблазнов, представляются более чем наивными, но даже и граничащими с кощунством по отношению к сокровищнице святоотеческого наследия. Ибо лукавство еретических заблуждений банально, и любое новомодное сектантское заблуждение обречено на плагиат. Зло в любом обличии лишено творческого начала, оно, как сломанная пластинка, обречено на бесконечное и однообразное заикание и бессмысленный бег по кругу. Как и говорил Премудрый: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: “смотри, вот это новое”; но это было уже в веках, бывших прежде нас» (Еккл. 1: 9–10).
В самом библейском откровении и святоотеческом наследии мы можем найти ответы на все спорные, трудные и сложные вопросы, с которыми мир современных нетрадиционных «религий» пытается обращаться к нам.
Церковь весь мир освящает светом Святаго Евангелия, лучи которого проникают до самых сложных и темных закоулков и тупиков запутанного и поврежденного ересью человеческого сознания. Как и писал величайший из отцов древней Церкви священномученик Ириней Лионский: «Принявши это учение и эту веру, Церковь, хотя и рассеяна по всему миру, – как я сказал, – тщательно хранит их, как бы обитая в одном доме; одинаково верует этому, как бы имея одну душу и одно сердце; согласно проповедует это, учит и передает, как бы у ней были одни уста. Ибо хотя в мире языки различны, но сила предания одна и та же. Не иначе верят и не различное имеют предание Церкви, основанные в Германии, в Испании, в Галлии, на Востоке, в Египте, в Ливии и в середине мира. Но как солнце – это творение Божие – во всем мире одно и то же, так и проповедь истины везде сияет и просвещает всех людей, желающих прийти в познание истины»[15].