Фото: Независимая газета
По мнению министра, наш народ пассионарный и мелко мыслить не умеет. И нашему человеку тогда хорошо, когда и рядом человеку хорошо. Фото РИА Новости
Об отставках в министерстве, о консервативном взгляде на образование и нововведениях этого года с обозревателем «НГ» Натальей САВИЦКОЙ беседует министр образования и науки РФ Ольга ВАСИЛЬЕВА.
– Ольга Юрьевна, вот уже полгода прошло со дня вашего прихода в Министерство образования и науки РФ. Но пока министерская команда окончательно не сформирована. Могли бы вы рассказать, какие отставки и назначения ждут нас в ближайшее время?
– Сразу хочу акцентировать ваше внимание, что я всегда возлагаю большие надежды на нашу молодежь. С пиететом отношусь к профессионалам зрелого возраста, о чем скажу позднее, но обязательно даю шансы попробовать себя молодым специалистам. Вот и те несколько молодых сотрудников, с которыми я пришла в министерство, несколько лет до моего нового назначения проработали со мной на прежней работе. Они сведущи в своем деле, поскольку занимались вопросами образования и прежде, пусть в несколько ином аспекте.
Фактически есть два пути формирования команды на новом месте работы. Можно прийти полностью со своей командой. Либо присмотреться к тем, кто есть, и уж затем в случае необходимости начать производить замены. Я тоже сначала присматривалась, пусть и не очень долго. Замечу, что никто мной не был уволен «жестким» способом. По той причине, что я следую предостережению, вынесенному еще бессмертным Грибоедовым: «Ах, злые языки страшнее пистолетов». Люди уходили со своих должностей постепенно, и эти кадровые перестановки не мешали нормальной работе министерства.
Если мы пройдемся конкретно по кандидатурам в руководстве министерства, то напомню, что остался работать Вениамин Шаевич Каганов. Он работает в министерстве с 2013 года. Осталась Людмила Михайловна Огородова. Только ранее она курировала науку, а сегодня высшую школу. И это, я считаю, большая удача – иметь таких специалистов. В министерство пришла работать Ирина Владимировна Кузнецова. У нее большой послужной список, а на протяжении последних двух лет она курировала такое важное направление для образования, как проект ФГБОУ «Школа-2025».
И могу сказать по секрету, что в самое ближайшее время на должность заместителя министра по развитию науки и технологий придет очень уважаемый человек, ученый, исследователь, и его кандидатура, несомненно, укрепит наши ряды…
– В том числе и поможет министерству наладить нормальные рабочие отношения с Российской академией наук?
– У нас замечательные отношения с Российской академией наук. А приход на работу в министерство такого уважаемого человека только упрочит их.
– Сразу спрошу: что вы скажете об упорных слухах по разделению министерства на два: министерство образования и министерство науки и технологий?
– Это только слухи.
– Часть департаментов вы оставили в нетронутом виде. Но кое-где на ведущие позиции пошли заместители выбывших. В чем причина такого подхода?
– Я называю это «естественной заменой». И Сергей Матвеев, и Андрей Зарубин, и Артем Пашковский – это бывшие заместители, которым около 40 лет. У них дети школьного и студенческого возрастов, им интересны темы школы и университетов. И эти люди все знают о своей работе, потому что прошли путь от простого служащего до руководителя подразделением.
Возглавивший департамент государственной политики в сфере воспитания детей и молодежи Игорь Михеев ранее работал в департаменте и знает специфику изнутри. Мне кажется, этими назначениями мы укрепили среднее звено. От его успешной работы многое зависит. Меня также радует, что в министерство пришла работать Ирина Викторовна Мануйлова, все помнят ее по активной депутатской деятельности.
– Осталась должность статс-секретаря?
– И заместителя министра, который бы взялся курировать общее среднее образование. Скажу сразу, что выбрать человека на этот пост достаточно трудно. Здесь важен и накопленный опыт работы в органах власти, в системе школьного образования и просто нужен человек с большим жизненным опытом и многими другими подходящими личностными качествами. Предстоит довольно сложный выбор, но затягивать мы не будем. В настоящий момент рассматриваются три кандидатуры.
– Некоторые департаменты вы переподчинили непосредственно себе. Это чисто технические моменты или такая замена продиктована иными соображениями?
– Если вы имеете в виду контрольно-ревизионную деятельность министерства, то эти функции были разбросаны по нескольким департаментам. Сами департаменты располагались в разных зданиях министерства. Кроме того, эти контролирующие органы тесно связаны с большим количеством подведомственных организаций. Я посчитала, что эту «разобщенность» нужно несколько подкорректировать. Это был технический переход.
– Общественная организация «Диссернет» выразила свое полное удовлетворение, когда узнала, что несколько чиновников, имеющих заимствования в диссертациях, ушли со своих постов. Вы учитывали эту «особенность» своих подчиненных, когда проводили увольнения?
– Я много лет была председателем вузовского диссертационного совета и глубоко убеждена, что если научный плагиат обнаружен, то диссертация не может быть защищена ни в одном диссертационном совете. Так было и в то время, когда защищалась я, этими же принципами я руководствовалась, когда шла защита моих студентов.
Если сегодня случаи девальвации кандидатских и докторских и случаются, то это скорее всего пережиток времен начала 90-х, которые ознаменовались легким хаосом в этой сфере. Но мы это пережили, мы идем вперед. Что же касается напрямую вашего вопроса – если честно… я не смотрела на списки всех тех людей, которые находятся в опале у Диссернета.
– Вы одобряете их работу?
– Я не хочу говорить ни плохо, ни хорошо о них. Они делают то дело, которое считают нужным. Я выступаю за чистоту научного исследования и одобряю качественную работу диссертационного совета. И сегодня уже введены в строй несколько систем, позволяющих контролировать честность авторов работ. Я только против того, чтобы претензии к защитившим выходили бы за рамки научных споров. И уж тем более против сведения счетов на политической арене. Есть подтвержденный плагиат – человек просто снимает свою работу.
– Ваш приход на пост министра образования и науки ознаменовался рядом отставок в педагогических вузах. Это просто совпало по времени и обстоятельствам или сделано было вами преднамеренно?
– Ничего случайного в руководстве не бывает… Вы говорите о двух наших ведущих педагогических вузах – Московском педагогическом государственном университете (МПГУ) и Российском государственном педагогическом университете имени Герцена. Я прекрасно осведомлена о деятельности этих двух флагманов нашей педагогики. Конечно, дважды войти в одну и ту же реку невозможно, но попытка возродить былое величие не возбраняется.
Когда я говорю так, то имею в виду прежде всего расцвет Санкт-Петербургского университета в 70-е годы прошлого века. Я не питаю ложных надежд, но и не желаю умалять роль нынешнего руководителя вуза – Сергея Богданова. У него имеется четкая и, что не менее важно, работающая концепция развития университета. Надеюсь, что ему многое удастся осуществить.
Что касается ректора МПГУ Алексея Лубкова, то он тоже фигура знаковая в образовании. Начнем с того, что он прошел путь от студента этого вуза до поста проректора. Затем поработал в министерстве у нас и вернулся в родной вуз на пост ректора. Сюда я приглашала его с целью продвижения концепции развития педагогического образования в стране. Важно было наладить связи министерства с другими вузами. Подготовка учителей – это одно из важнейших направлений деятельности министерства.
Я уже много раз говорила и еще раз повторю, что учитель – ключевая фигура всех процессов изменения в педагогике. Без его одобрения не было поступательного движения реформ, без его заинтересованного участия невозможно проводить мероприятия сегодня. Присутствие Алексея Лубкова в министерстве было оправданно, так же как сегодня оправданно его присутствие на посту ректора ведущего педагогического вуза. Мы надеемся, что этот университет станет одной из базовых экспериментальных площадок для всех вузов страны, чтобы помочь педагогу не только в его подготовке в предметной области, но и в психолого-педагогической деятельности и в его общекультурной деятельности.
– Отставка и.о. ректора Алексея Семенова много обсуждалась в СМИ. Если кратко сформулировать суть конфликта во взглядах между Семеновым и Лубковым, то это будет выглядеть так: Семенов предлагал переориентировать курс на студента и нацелить его на «освоение практикоориентированных дисциплин». А Лубков тяготел к традиционной модели подготовки студентов. На каких позициях стоите вы?
– В вопросе подготовки педагогов я остаюсь на консервативной платформе, кто бы и что в мой адрес ни говорил. Ко всему, что связано с педагогом, нужно подходить взвешенно.
– А вас устраивает нынешняя двухуровневая система подготовки в вузах, и педагогов в частности?
– Если для европейских университетов потребовалось несколько столетий, чтобы построить систему подготовки высококвалифицированных специалистов в том виде, в каком это представлено сегодня, то мы осуществили переход на Болонскую систему образования фактически за одно десятилетие. Понятно, что ошибки при такой спешке будут неизбежны.
Не скрою своих опасений: меня настораживает тот момент, когда при переходе на бакалавриат вместо полноценного создания новых программ вузы пошли по пути сокращения уже имеющихся. Спорным моментом является и прикладной бакалавриат. Сегодня нет единого мнения насчет необходимости его повсеместного введения. Например, для педагогов. Мерило любой ценности – время. Ведь чем славился тот же МПГУ раньше? Там была потрясающая филологическая подготовка, история. Зачем все это губить? Без фундаментальных знаний никакое творчество невозможно.
– Вы – историк по образованию. Как правило, люди вашей научной специальности, став руководителями и имея собственную идеологическую платформу, регулируют деятельность своих организаций в духе этой идеологии. Справедливо ли это в вашем случае?
– Нет ни одного человека, который бы не стоял на какой-то мировоззренческой позиции. Без целеполагания и смысла того, что ты делаешь, делать вообще ничего нельзя.
– В таком случае назовите основные смыслы вашего подхода к образованию как к отрасли.
– По отношению к школе я консерватор, я за возврат к лучшим традициям советской школы. Все новое – это хорошо забытое старое. Сегодня это все тоже актуально. Разве любая школа XXI века не должна воспитать личность, уважающую свой народ, ценящую труд? И разве молодому человеку не надо внушать, что он должен трудиться на благо себя и своей страны? Мы – народ пассионарный, мы мелко мыслить не умеем. Нашему человеку тогда хорошо, когда и рядом человеку хорошо. Когда-то мы первыми полетели в космос, а сегодня мы бьемся за новые высоты в технологических отраслях. У нас страна, уважающая знание. Чем плоха эта наша традиция? Было два периода в истории XX века, когда мы усиленно учились, – это военные и послевоенные годы.
– С какими министерствами вы в первую очередь готовы разделить задачи по воспитанию подрастающего поколения?
– Я напомню вам слова Владимира Владимировича Путина о возвращении литературы в нашу школу. Мне трудно представить школу, которая живет вне культурного фона. Поразительно, но у нас до сих пор сохранилось огромное количество школ, которые имеют художественно-эстетическую направленность. Это нужно только приветствовать. Или… ничто не развивает ребенка так, как шахматы. Есть ряд стран, где шахматы – обычный школьный предмет. У нас Самарская область развивает, например, подобное направление. И это сделано было энтузиастами, которые помогли учителям. Чтобы все это сделать в своей школе, даже не нужно сотрудничества министерств.
– Тенденции, которые сегодня обнаруживает наша школа, – это платность дополнительного образования. Если заглянуть в расписание кружков первоклассника московской школы, то можно увидеть: кружок английского языка – 4 тысячи рублей в месяц, футбол – 4 тысячи и т.д.
– Это выбор современных родителей. И примета не только нашего времени – музыкальная школа ранее тоже была платной.
– Что вы думаете по поводу нынешней школьной нагрузки?
– Любая школа должна выполнять базовый план, вся другая деятельность начинается после. И аккуратней следует подходить к школьному расписанию. В этом смысле семь-восемь уроков в день – явный перебор. Перегрузки в школах быть не должно.
– А домашнее задание? Отмена его – модный тренд наших дней.
– А куда мы без домашнего задания? Я против отмены его.
– Заключительный вопрос: что нового нам ожидать в этом году?
– Изменений в этом году не так много, но они есть. Нововведения коснутся ГИА – государственной итоговой аттестации по русскому языку в устной его части. Осенью в некоторых регионах страны уже пройдет такой экзамен. Мы посмотрим, какой это будет формат. Где-то будет сдача экзамена комиссии, где-то – как это при сдаче иностранного языка – по компьютеру. Потом мы проведем аналитическую работу и будем знать, как этот экзамен нам развивать дальше. Из ЕГЭ по химии, биологии и физики в этом году мы убираем тестовые задания. В итоге тестовая часть исключена из всех предметов, кроме иностранного языка. И это, как мне кажется, хорошо.
В этом году будут проведены проверочные работы в 11-м классе по всем предметам, которые не входят в ЕГЭ. В этом нет никакого новшества. Такие работы идут каждый год. Просто в этом году они будут для всех по единым заданиям и в одно и то же время. Мое глубокое убеждение, что проверочные работы должны быть обязательными по всем предметам. Я за то, чтобы мы вернулись к тому принципу, что был заложен раньше: «Мой предмет главнее всех». Потому что практику, когда натаскивают по одному-двум предметам в школе, нужно прекращать. Я училась в той школе, где все предметы были одинаковы важны.
Мы недавно организовали проверку по русскому языку для ребят из вторых классов примерно в 30 тысячах российских школ. Результаты – неутешительные. Очень большой процент детей просто не смогли составить предложение из представленного им набора слов. Я убеждена: такого быть в нашей школе не должно.
Следующее новшество касается пунктов реализации «Стратегии научно-технологического развития РФ», которая была утверждена относительно недавно. Напомню, что министерство много работало над стратегией, в ней сформулированы приоритеты развития науки в стране. Что для нас важно, в стратегии нет, допустим, преференций для каких-то отдельных отраслей – будь то биология, физика или другая предметная область. Зато там есть общественный заказ на исследования, который дает возможность науке ориентироваться самой, искать новые пути, давать ответы на те ожидания общества, которые есть. Это очень важно. И эта свобода научным организациям дана фактически впервые. Там еще работать и работать над документом, но что уже есть – заслуживает особого внимания.
Мы продолжаем работу с некоммерческим сектором. Без привлечения общественных организаций решить поставленные задачи мы никак не сможем. 23 января начинается прием заявок на рассмотрение кандидатур в Общественный совет при Министерстве образования и науки РФ. Я приглашаю всех принять участие в обсуждении кандидатур.