Юрий Олегович Власилюк, зам.атамана Хельсинской Казачьей станицы в составе большой спортивной хоккейной команды прибыл в Чехию, где проходил юношеский турнир по хоккею.
Казаки запланировали свою встречу в штабе ВСЧзС на Праге — 3. Прибыв в послеобеденное время, делегация Казаков из Финляндии прогулялись по Праге, а затем в штабе ВСЧзС провели встречу с Казаками, проживающими в Чехии.
В ходе встречи Атаман ВСЧзС Дзюба М.А. и зам.Атамана ХКС Василюк Ю.В. поделились опытом работы своих Казачьих организаций, рассмотрели перспективы совместной деятельности.
Особенно гостей из Финляндии заинтересовал проект ВСЧзС Международный Казачий Детский Лагерь «КАЗАКИЯ» в Чехии. Участники встречи рассмотрели возможность участие Казачат из Финляндии, на следующий год, в МКДЛ «КАЗАКИЯ».
После встречи члены делегаций обменялись сувенирами и вместе поужинали.
КАЗАКИ В ФИНЛЯНДИИ (из источников интернета):
Казаки и Финляндия … На первый взгляд кажется, что ничего общего быть не может между этими понятиями. Вольные жители южных, опаленных солнцем степей и гор Прикубанья, Дона, Урала и Семиречья и суровая северная страна холодных озер, скал и хвойных лесов…
Тем не менее, судьба некоторых групп казачества, оказались тесно связанных с этой страной.
Если не считать участия казаков в многочисленных войнах России со Швецией, частично ведшихся и на территории Финляндии, то стоит упомянуть, что еще в начале нашего века, в городе Гельсингфорсе / Хельсинки/, постоянно размещался двухсотенный Оренбургский казачий дивизион / кстати, с оренбургскими казаками одно время, был тесно связан и будущий президент Финляндии Карл Густав Маннергейм — будучи в 1915-1917 гг. начальником 12-й Кавалерийской дивизии Русской Императорской армии, генерал-майор Маннергейм имел под своим началом, в числе других, и 3-й Уфимско-Самарский полк Оренбургского казачьего войска/.
Наш же рассказ будет о другом… Это история о том, как в результате социальных потрясений в России, связанных с революцией и Гражданской войной, в Финляндии оказалась небольшая группа кубанских казаков, организовавшаяся впоследствии в станицу .и старавшаяся, по мере сил, сохранить здесь свою культуру, обычаи и традиции. Вряд ли кто из современных жителей Суоми помнит об этом, хотя где-то, наверное, живут еще потомки тех казаков, что остались здесь.
Вскоре после окончания Гражданской войны в России, на территории Финляндии, как и в других европейских странах, оказалось довольно большое количество русских / в то время русскими считались также украинцы и белорусы/. Из них, далеко не все были эмигрантами, так как еще до 1917 года, в Финляндии постоянно проживало много местного русского населения. Точный подсчет количества эмиграции невозможен, потому что существовало немалое число нелегальных эмигрантов, попавших в страну разными путями и боявшихся выдворения из нее, или репатриации в Советскую Россию. Вообще-то, Финляндия, как и другие скандинавские страны, постарались установить на границах с Россией почти непроницаемый кордон, преодолеть который удалось лишь немногим, и благодаря чему, эмиграция туда была небольшая. Все же, согласно переписям 1920-х годов, русских в Финляндии записалось 15 тысяч человек / хотя цифра эта, скорее всего, занижена, т.к. в стране насчитывалось, в это время, 450 тысяч православных, основном в финской части Карелии, из которых только 50 тысяч были финнами/.
Если не считать местного, оседлого русского населения, эмиграция в Финляндию началась с 1917 года, когда в страну устремилась обеспеченного класса Россия, имевшая в Финляндии какие-то связи, и надеявшаяся «отсидеть» здесь до лучших времен. Именно тогда, на некоторое время, попала в страну и семья Великого князя Кирилла Владимировича, где и родился будущий Глава Российского Дома Великий князь Владимир Кириллович / 1917-1992/.
В начале 1920 года, в страну попала небольшая часть беженцев и белых бойцов ушедших из России Северной Добровольческой армии генерала Миллера и Северо-Западной армии генерала Юденича. И, наконец, в марте 1921 года, на Финляндию пришелся, возможно, самый большой наплыв беженцев. Это было связано с восстанием гарнизона в Кронштадте, находившемся всего в 15 — 20 км. от финского побережья.
Отступление кронштадтского гарнизона по льду залива, в сторону Финляндии, началось 18 марта, и перешло границу приблизительно одиннадцать тысяч восемьсот человек, во главе с руководителем восстания матросом Степаном Петриченко.
Интернированных кронштадтцев, разместили в нескольких лагерях по северному побережью Финского залива — в форту Ино, на острове Туркен-Саари, близ Выборга, и под Териоками /ныне Зеленогорск/. Среди интернированных бойцов кронштадтского гарнизона, оказалось и несколько сот кубанских казаков. Здесь надо пояснить, как среди пехотных частей Кронштадта оказались казаки.
В основной своей массе, это были насильно мобилизованные в Красную Армию, летом 1920 года, молодые казаки 1900-1901 года рождения. Значительную часть из них, составляли бывшие воины Кубанских частей Белой Армии, не успевшие, или не смогшие эвакуироваться с территории Кубани вместе с Вооруженными Силами Юга России / ВСЮР/ генерала Деникина.
С точки зрения большевистских комиссаров, это был ненадежный элемент — и в этом они оказались правы… Казаки, в массе своей ненавидевшие Советскую власть, не преминули возможности тут же повернуть штыки против нее. Так, еще 7 марта, на сторону восставших Кронштадта перешел пехотный полк, в количестве 1800 человек, размещавшихся в форту Красная Горка. Он был послан по льду Финского Залива на усмирение кронштадтцев, но в пути, перебив комиссаров и обезоружив командиров, решил присоединиться к восставшим.
В полку было до 500 кубанских казаков, остальные же были украинцами. Перейдя в Кронштадт, кубанцы встретили там немало своих земляков, служивших в крепости в различных рабочих командах и пехотных частях.
Размещенные в лагерях интернированные кронштадтцы, постепенно, по решению финского правительства, стали направляться на работы в разные части Финляндии. Население лагерей убывало — значительная часть интернированных /более 4-х тысяч/, поверив советской амнистии, возвратились в Россию. Кубанцев возвратилось немного, основная часть продолжала оставаться в Финляндии.
Летом 1921 года, в лагерь на острове Туркен-Саари, близ Выборга, прибыл катер, который привез еще несколько человек, в числе которых был и кубанский полковник Ф.И. Елисеев, только что бежавший из Совдепии. Молодые кубанские казаки, размещенные в лагере, были чрезвычайно обрадованы такой неожиданной встрече с земляком, да еще и заслуженным офицером, которого знали многие из кубанцев.
Надо сказать, что Ф.И. Елисеев уже бывал в Финляндии. В 1917 году он, в составе своего полка, был переброшен туда с Кавказского фронта, для отражения могущего быть десанта немецких войск для присутствия близ Петрограда надежных частей ввиду предполагавшегося выступления большевиков.
Федор Иванович Елисеев родился в 1892 году, на Кубани, в станице Кавказской. После окончания станичного двухклассного училища, в 1910 поступил «охотником» /вольноопределяющимся/ в 1-ый Екатеринодарский Кошевого Атамана Чепиги полк, из которого по экзамену был принят в Оренбургское военное училище. В августе 1913 года произведен в чин хорунжего и назначен на службу в 1-й Кавказкий Наместника Екатеринославского Генерал-фельдмаршала Князя Потемкина-Таврического казачий полк, дислоцировавшийся, в то время, в городе Мерве /ныне Мары/ Закаспийской области.
С началом Первой Мировой войны, Ф.И. Елисеев вместе со своим полком выступил на Кавказский Фронт, где за три года получил много боевых наград, в том числе орден Св. Владимира 4-ой степени Св. Анны 4-ой степени, с надписью на эфесе шашки — «За храбрость». После Октябрьского переворота, подъесаул Елисеев возвращается с полком на Кубань, и вместе с отцом и двумя братьями включается в вооруженную борьбу с большевиками. Четыре раза ранен в конных атаках. С февраля по май 1919 года, он командует знаменитым Корниловским полком Кубанского казачьего войска, за ранения и боевые отличия заслуживает чин полковника. В первых числах февраля 1920 года, полковник Елисеев принимает в командование 1-й Лабинский казачий полк, с которым отступает под напором превосходящих сил красных к Черноморскому побережью. В середине апреля 1920 года, Елисеев, будучи уже начальником 2-й Кубанской казачьей дивизии, попадает под Адлером в плен к красным. Благополучно избежав расстрела на месте, он отбывает наказание в костромской тюрьме, а затем ему удается бежать из Советской России.
Зарегистрировавшись у коменданта лагеря Турке-Саари, Ф.М. Елисеев разместился в офицерском бараке, среди других офицеров гарнизона восставшего Кронштадта. В связи с тем, что в лагере интернированных, среди казаков, в основном были молодые люди 20-21 года, да к тому в нижних чинах, Елисеев, будучи старше их лет на восемь — десять и имевший полковника, заслужил непререкаемый авторитет и уважение. В среде казаков он поневоле стал считаться атаманом. Один из молодых кубанцев, Гавриил Солодухин, вспомнил позднее:
«Тогда у нас, у казаков, не угасло чинопочитание. Мы, все казаки, называли его / Ф.И. Елисеева — М.И./ «Господин полковник», и даже при встрече слегка «козыряли», что конечно, резало глаза многим матросам и солдатам, которые чинопочитание забыли давно. Некоторые из них стали нас ругать, а другие хвалить, говоря: «Молодцы, казаки! У вас есть еще уважение к старшим.»
Полковник Елисеев заметил недовольство матросов и попросил нас не титулировать его, а называть по имени и отчеству. Мы запротестовали: «Как? Почему? Да какое дело?» и прочее. Тогда один черноморец, окончивший войсковой учебный конный дивизион и бывший также на черноморском побережье при гибели Кубанской армии, сказал: «Тогда мы, по старинному запорожскому обычаю, будем называть вас «батько».
С того дня мы так и стали называть его, и за глаза, и при личном общении — «батько». Но многие из нас из чувства уважения к нему часто отвечали так: «Здравия желаю, батько, господин полковник!»
Ф.И. Елисеев пробыл на острове около двух месяцев, а затем выехал на работы в район города Фридрихсгамм /Хамина/. Постепенно лагеря пустели… Прекратились казенные работы и интернированных стали направлять в разные губернии Финляндии на частные заработки.
21 декабря 1921 года, из лагеря на острове Туркен-Саари была отправлена последняя партия в шестьдесят человек, на работы к фермерам в уезд Ялосарви Вазаской губернии. Финское правительство установило для кронштадтских беженцев плату 3 марки в день, и запретило им менять место работы / это запрещение было отменено только в 1923 году/. Тем не менее, финские фермеры, у которых работали казаки, видя их сноровку и трудолюбие, нередко сами повышали им жалование, доводя его до 15 марок в день.
Полковник Елисеев, устроился на работу на лесопильный завод в городе Хамина, владельцем которого, был очень известный в деловых и торгово-промышленных кругах Финляндии русский миллионер Константин Константинович Аладьин, старожил города. Помимо него, в Хамине, поживала довольно многочисленная русская колония, состоявшая, во многом, из русских аристократов, которые там, как старожилы, жили богато и совершенно независимо от финского населения и власти.
Освоившись на новом месте, Елисеев тут же принялся за обширную работу по установлению связей между кубанцами рассеявшимися, к тому времени, по всей Финляндии. Ведя большую переписку, он с связался и с казаками в балканских странах, стал получать, и в свою очередь, рассылать по Финляндии, издававшуюся в Болгарии газету «Казачьи Думы». Тогда же, он связался и с Войсковым Атаманом Кубанского казачьего войска генерал-майором В.Г. Науменко, находившимся в то время в Югославии, где сосредоточилось большинство кубанских и донских казаков. Генерал Науменко, настоятельно советовал полковнику Елисееву организовать в Финляндии казачью станицу или хутор, из числа проживавших здесь кубанцев. Организация нужна была Кубанскому войску для определения численности казаков за границей, для сплочения казачества ради будущих событий в России, ибо тогда еще, вся белая эмиграция жила надеждой о «весеннем походе» против большевизма.
Источник: ВСЧзС