Сто лет назад, 25 марта 1920 г., началась эвакуация из Новороссийска, получившая название русского и казачьего Исхода.
К 11 марта 1920 года передовая проходила всего в 40-50 километрах от Новороссийска. Донская и Кубанская армии, к тому времени полностью дезорганизованные, отходили в большом беспорядке. Оборону держали только остатки Добровольческой армии, к тому моменту сведённые в Добровольческий корпус, но они с трудом сдерживали натиск РККА. Казаки не сумели пробиться на Тамань, и в результате многие из них оказались в Новороссийске с единственной целью – попасть на корабли. Всего группировка Вооруженных сил на Юге России в районе Новороссийска накануне эвакуации составляла 25 200 штыков и 26 700 сабель. Между тем пароходов не хватало. Часть из них запаздывала из-за штормовой погоды, часть не сумела вовремя прийти на помощь из-за карантина, установленного в иностранных портах (все суда, прибывавшие из России с очередной партией беженцев, подолгу держали в карантине из-за страшной эпидемии тифа, поэтому они не успевали сделать нужное количество рейсов).
Командование распорядилось о первоочередной погрузке раненых и больных военнослужащих, но на деле перевезти лазареты не представлялось возможным, так как не было транспорта. Более того, стекавшиеся в Новороссийск военные начали самовольно занимать пароходы, а чиновники больше заботились о вывозе имущества, которое можно было продать по окончании войны.
11 марта в Новороссийск из Константинополя прибыл главнокомандующий английскими войсками в регионе генерал Джордж Милн и командующий Средиземноморским флотом адмирал Сеймур. Генералу Деникину было сказано, что англичане смогут вывезти только 5000-6000 человек.
Ночью английские военно-морские суда впервые открыли огонь по горам, окружавшим Новороссийск. Обстрел был спровоцирован тем, что зеленые ворвались в городскую тюрьму и освободили несколько сот арестованных, которые убежали с ними в горы. Первые признаки паники появились 13 марта, 16 марта – ликвидировано Южнорусское правительство, 17 марта – пал Екатеринодар.
Около 22 часов 22 марта Красная армия заняла станцию Абинскую и двинулась дальше в сторону Новороссийска. Дороги были забиты брошенными в непролазной грязи подводами, автомобилями, барскими экипажами и военной техникой. Пригодной для передвижения осталась только железная дорога — по ней и прошел штабной поезд Деникина в сопровождении бронепоездов. Вдоль этой же дороги двигались части Будённого, оставив позади тяжёлое вооружение и артиллерию.
Войска планировалось отправить в Крым. Каждому корпусу (в теории) выделялось по пароходу. Лошадей и артиллерию оставляли.
25 марта 1920 года части Красной армии с помощью партизан оттеснили добровольцев от станции Тоннельной и через перевал вышли к пригородной станции Гайдук. Все железнодорожные пути на станции были забиты товарными и пассажирскими вагонами, что вынудило белогвардейцев бросить здесь три бронепоезда.
В ночь на 26 марта в Новороссийске жгли склады, цистерны с нефтью и взрывали снаряды. Эвакуация велась под прикрытием второго батальона Королевских шотландских стрелков и эскадры союзников под командованием адмирала Сеймура, которая обстреливала горы, не давая красным приблизиться к городу.
На рассвете 26 марта в Цемесскую бухту вошёл итальянский транспорт «Барон Бек». Люди метались, не зная, где он причалит. Паника достигла апогея, когда толпа бросилась к трапу последнего судна.
Третий донской калмыцкий полк, сформированный из сальских казаков — донских калмыков, не принял предложение красных о капитуляции и вместе с 3-м Дроздовским полком прикрывал эвакуацию. Однако если 3-й Дроздовский полк, сначала забытый на берегу, был вывезен на миноносце «Пылком», специально возвращённым за ним генерал-лейтенантом А. П. Кутеповым, то 3-й калмыцкий полк при эвакуации из Новороссийска был оставлен на берегу и большей частью вместе со следовавшими в обозе полка гражданскими беженцами — семьями казаков-калмыков был зверски казнён красноармейцами.
Больше повезло 80-му Зюнгарскому полку, состоявшему из сальских казаков — донских калмыков, ведшему арьергардные бои и прикрывавшему отход большой партии донских, кубанских и терских казаков в Адлер и их дальнейшую погрузку на суда. Большая часть донских, кубанских и терских полков, прижатая к берегу, приняла условия капитуляции и сдалась в плен частям Красной армии. 80-й Зюнгарский полк не принял условия капитуляции, не сложил оружие и в полном составе вместе с остатками донских частей был эвакуирован в Крым. В Крыму 80-й Зюнгарский полк в парадном строю прошёл перед главнокомандующим ВСЮР П. Н. Врангелем, так как среди эвакуированных из Новороссийска и Адлера частей, кроме этого полка не было ни одной целой и вооружённой части.
Военных и беженцев вывозили в Крым, Константинополь, Лемнос, Принцевы острова, Сербию, Каир и Мальту.
Красные 14 (27) марта ворвались в Новороссийск. Первыми шли перешедшие на сторону Советов кубанцы.
Многие из брошенных на берегу казаков, не откладывая дела в долгий ящик, стали проситься в Красную армию, части которой вступали в Новороссийск. Сразу же вступили в переговоры по этому поводу с 21-й стрелковой дивизией красных казаки 7-го Донского полка «Молодой армии». 13 младших офицеров и 170 казаков этого полка были зачислены в красную армию и сведены в два эскадрона во главе со своими же офицерами.
Прикрывавший эвакуацию Добровольческого корпуса 3-й калмыцкий донской полк, состоявший из сальских казаков-калмыков, был оставлен на берегу и вместе со своими семьями, следовавшими в обозе полка, попал в плен к красным. Пленных калмыков «пропустили» сквозь строй, рубя шашками каждого второго. Многие из оставшихся в Новороссийске офицеров Вооружённых сил Юга России покончили с собой, не желая попасть в плен, а многие из тех, кто всё же попал в плен — были казнены.
Пресс-служба Всевеликого войска Донского