Как казаки Великий пост соблюдали

Как говорил пустынник Никифор, Господь требует не голода, а подвига. Вторила старцу и старинная пословица: «У казаков в походе поста не бывает». На деле же нередко случалось, что и раненые казаки, лежа в госпитале, в дни поста отказывались от скоромной пищи, рискуя при этом умереть от истощения.

Фото:rodino-info.ru

О том, как значим был для казаков Великий пост, писал белый казак-эмигрант Николай Федоров. Во время Великого поста все было строго и печально, отмечал он. На Страстной неделе занятия в школе прекращались. Говели чинно, а когда причащались, поздравляли друг друга с принятием Святых таинств. В ночь на Пасху не спали и ожидали перемен от смирения и тишины к веселью…

Божий суд не чета земному

По свидетельству большинства историков казачества, Великий пост для населения Кубани был свято чтимым временем. В этот период даже горячие на суд казаки старались сдерживать эмоции и не рубить с плеча, особенно если речь шла о назначении наказания преступникам, совершивших тяжкие деяния вроде убийства. Суды предпочитали откладывать на время после Пасхи, чтобы в Великий пост не отягощать свою совесть — суд ведь по определению дело Божье, а не человеческое.

Исследователи всех времен и народов отмечали, что казаки особо усердными были в молитвах. Обращались к Богу жители больших и малых станиц перед сном и с раннего утра, до и после трапезы, перед военными походами и после их окончания, во время походов. Для богослужений, если они приходились на время военных экспедиций, казачьи соединения возили с собой специальные передвижные церкви. В таких походных храмах служили благодарственные молебны после сражений, молились, если случались в рядах воинов болезни. Неукоснительно соблюдался и обычай носить нательные кресты, не снимая их ни при каких обстоятельствах, и образы святителя Николая Чудотворца и архангела Михаила — особо почитаемых святых в казачьей среде.

Очень любили казаки Вербное воскресенье — праздник, отмечаемый в шестую неделю Великого поста. Один из 12 важнейших православных праздников, посвященный входу Господнему в Иерусалим, традиционно посвящался детям. Все чадолюбивые казаки старались в Вербное воскресенье всячески порадовать, повеселить ребятню.

В станицах и хуторах в этот день проходили веселые ярмарки с различными представлениями. Выступали ученые медведи и скоморохи, показывались кукольные представления. Всем детям станичники обязательно покупали обновки и игрушки. Казачат легонько хлестали по лицу пучками цветущей вербы, приговаривая: «Верба из-за моря, дай, верба, здоровья!» Или так: «Верба-хлест, бей до слез!», добавляя при этом: «Не я бью, верба бьет», «Верба красна бьет напрасно», «Верба бела бьет за дело», «Бери хворостинку, выгоняй скотинку!». Последняя присловица касалась обычая приветствовать весну, поскольку именно в Вербное воскресенье было принято в первый раз после зимних стуж выгонять домашнюю скотину на пастбище. Веточки вербы, как считали казаки, в праздник приобретали особую силу, а пыльца, слетавшая с пушистых сережек распустившейся вербы, становилась целебной. Если пыльца попадала в нос и дети, которых «хлестали» веточками, принимались чихать, родители радовались, ведь было это верным признаком оздоровления.

Даже молитвы великопостные у казаков были особые. Кубанцы в Великий пост обращались к Богу с такими словами: «Я люблю тебя, Боже, люблю всей душой, но в груди моей мало огня, нет, нет, силы уже нет, Боже мой, я молю, укрепи меня, вся надежда моя на тебя».

Для казаков слово «пост» имело не только религиозное, но и мирское значение — служение православию.

Почитание Великого поста в некоторых казачьих общинах было столь истовым, что использовали это свойство казаков в своих интересах жители соседних недружественных территорий. Случалось такое на границе России нередко: неприятель нападал на хутора и станицы с целью грабежа именно в первую и последнюю недели поста. Недели эти — самые строгие, их положено проводить в непрестанных молитвах. Зная, что казаки заняты молитвами и не возьмутся за оружие, злоумышленники пользовались этим и разоряли приграничные хутора.

Постные праздники

Ни начало, ни окончание Масленицы на Кубани особых названий или соответствующих ритуалов не имели. Однако смысл заключительной части разгульной Масленицы все же связан был общей идеей — избавления от обильной масленичной пищи, перехода к новому состоянию (посту). Говорят об этом и обычаи, до наших дней сохранившиеся в отдельных хуторах и станицах. Оставшуюся масленичную еду в день перед постом полагалось закапывать в землю или отдавать животным, а в некоторых станицах завершали масленичное обильное время ритуалом «полоскания кувшинчиков». Хозяйки собирались вместе, брали кувшинчики и шли к реке, чтобы «выполоскать их дочиста», смыть остатки безудержного масленичного веселья и подготовиться к посту.

Значимым и соблюдаемым повсеместно на Кубани был завершающий гуляния перед Великим постом обряд — прощения грехов, «прощеный день», Прощеное воскресенье. В канун Великого поста, который, к слову, наши предки часто ассоциировали с возможным наступлением конца света, принято было просить друг у друга прощения за все явные и неявные обиды, причиненные окружающим в ушедшем году.

В недели поста отмечался еще один праздник, носивший название Сорок святых, или Сорок мучеников (Сороки). В этот день по станицам хозяйки пекли особое печенье, напоминавшее силуэты птиц: «жаворонкив», «куликов», «птичек» («птычок»), чуть реже — голубей. В некоторых станицах к празднику пекли из теста и кресты — «сакрестия» или специальные булочки — «навитые», то есть закрученные в форме спирали. В одного из «жаворонкив» хозяйки прятали монетку. Считалось, что тот, кому печенье с монеткой досталось, весь год будет счастливым.

В некоторых станицах обычай раздавать «птычок» детям сохранялся практически до наших дней. Получив печенье, ребятишки поднимались на возвышение (курган, стог сена и так далее) и подбрасывали его вверх, забрасывали на крышу. В этот момент исполнялись специальные песенки — веснянки. Так наши предки звали птиц, зазывали весну и тепло. В некоторых станицах, зазывая весну, использовали не печенье в виде птиц, а использовали кресты из теста, приготовленные еще на средокрестье (средокрестной неделе, середине поста).

Самой «страшной», загадочной, считалась заключительная неделя Великого поста, называвшаяся Страстной. В ней выделялся чистый четверг (день, когда надо было до рассвета, «пока ворон не искупал своих детей», искупаться и прибрать, «вычистить» жилище) и страстная (страшная) пятница.

На Страстную, связанную с мучениями Христа, его распятием, шли казаки в церковь на всенощную. Домой приходили с зажженной свечой. Некоторые с горящей свечой поднимались «на горище», потолок жилища, посмотреть домового хозяина. В пятницу и субботу Страстной недели хозяйки занимались приготовлением к встрече Пасхи: пекли куличи, красили яйца.

На время поста мог приходиться и один из значительных по смыслу и строгости запретов праздник — Благовещенье. На Благовещенье «птица гнезда не вьет, девка косу не плетет», говорили казаки. Вводился строгий запрет на любую работу, особенно на забой скота, «пролитие крови». В нынешнем 2018 году праздник Благовещения, отмечаемый 7 апреля, приходится на завершающую Великий пост субботу.

На Благовещение народные представления и ритуалы были связаны с солнцем («солнце играет»), водой (с этого дня можно было купаться, в некоторых станицах освящали воду в родниках, шли по полям, поливали землю, сами обливались, чтобы урожай был, чтобы дождь шел), кукушкой (начинает куковать), курицей и яйцом («до солнца» кур кочергой снимали с насеста, чтобы они садились и «квохтали»; яйцо, снесенное курицей в этот день, нельзя было подкладывать под наседку — родится калечка), с ведьмами (которые, как считалось, в этот праздник «доят коров») и самими коровами, которых особенно тщательно оберегали, закрывали в этот день.

Хрен редьки не слаще

Были у казаков свои излюбленные постные кушанья. У терских казаков, например, это моченые арбузы, мед, моченые яблоки — плодородные земли и благоприятный климат позволяли выращивать богатый урожай. В дни, когда это разрешалось, ели вяленую да соленую рыбу, которой была богата река Терек.

На Дону, как гласит известная легенда, родился рецепт постной ухи «по-елизаветински», которой во время визита Николая II в 1913 году в станицу Елизаветинскую угощал императора старый казак Василий Кедров. Он вернулся с Русско-японской войны инвалидом и занялся ловлей и продажей рыбы, прославившись впоследствии своим кулинарным мастерством. Государь император объезжал свои владения по случаю 300-летия дома Романовых. Елизаветинская уха отличается тем, что помимо обычных ингредиентов в нее добавляют свежие помидоры или томатный сок, а саму уху подают не в тарелках, а в кружках. Уха и сам лихой казак так понравились императору, что, вернувшись в Петербург, он выслал Кедрову письмо с благодарностью. При этом откуда казак брал свежие томаты для своего знаменитого блюда, история умалчивает.

Яицкие казаки, по свидетельству историков казачества, постились, пожалуй, строже всех. В первую и последнюю неделю поста порой вообще пили только воду, а вместо еды — «камушки сосали», как вспоминали сами казачьи старожилы. Да и в прочие дни они особо ограничивали себя в еде — весь Великий пост по средам и пятницам даже постного масла в пищу не употребляли.

Впрочем, излишние строгости все же были скорее исключением, чем правилом. К примеру, на столах зажиточных казаков, хоть донских, хоть кубанских, были грибная солянка, голубцы с овощами, перцы, фаршированные рисом и грибами, маринованные овощи и грибы.

По свидетельству французского инженера Гийома ле-Вассер де Боплана, который более двадцати лет жил в разных казачьих станицах, казаки весьма уважали праздничные дни и соблюдают посты, которые у них продолжаются восемь или девять месяцев в году. Инженер писал, что заключались посты в отказе от мяса. А казаки, по его мнению, были настолько упрямы в соблюдении этой формальности, что убеждали себя, что спасение их души зависит от изменения пищи. Каждую субботу в Великий пост следовало поминать усопших родственников.

Однако, несмотря на богомольность, казаки не отличались религиозным фанатизмом. Допускались отклонения от постного закона в пользу детей, кормящих матерей, тяжелобольных. Молоко разрешалось малышам до трех лет, а слабым — до шести-семи.

Здоровые же взрослые люди постились в течение всего поста без всяких поблажек. Накануне поста даже выпаривали кипятком и высушивали варивни — горшки, котлы, чугуны, чтобы на них, не дай Бог, не осталось чего-то скоромного. Некоторые из богатых держали специальную посуду для постных блюд или покупали новую, еще не подержанную.

В первый понедельник Великого поста пили только воду и ели хлеб, а сильным и здоровым казакам вообще ничего не полагалось есть в этот день. Этот день называли «жиляны», или «жилистый», понедельник, потому что еда — пресные лепешки «жиляники», «жиловикы», «жиловци», «жалованикы», «дужикы» — пеклась на поде или на сухой сковороде (без масла). Их ели, веря, что они придают силы, от них можно стать жилистыми, сильными — отсюда и название.

Пекли жиляники из ржаной муки на воде, без соли и соды. Сверху делали надрез в виде креста и выжимали узор головкой святой макушки для красоты и большей силы. Каждый член семьи должен был съесть хоть кусочек такого коржа. Для смягчения вкуса к жиляникам подавали хорошо посоленную тертую редьку, свежий тертый хрен со свеклой и свекольным квасом, рубленую квашеную капусту или огурцы без масла.

В первую неделю Великого поста постились слишком строго: не ели масла, не варили вареники, не пекли пирогов и пышек, не употребляли рыбы. Во время Великого поста меню было бедным: постная каша, картофель с квасом или хреном, редькой, капустой, огурцами, хлеб или пресные лепешки с вареньем (солеными овощами). Блюда щедро приправляли перцем, чесноком, луком, много ели в пост также редьки и хрена.

И все же самое главное — это то, что пост у казаков был не только в еде. Смысл его наши предки понимали в усиленной молитве к Богу и в христианской добродетели. Что стоило бы перенять и нам, их потомкам.