Правительство города Москвы, 26 января 2017 г.
Ваше Высокопреосвященство и Ваши Преосвященства!
Уважаемый Виталий Иванович! Уважаемый Олег Владимирович!
Уважаемый Александр Викторович! Всечестные отцы! Господа атаманы! Братья казаки! Братья и сестры!
Наступивший 2017 год для России и всего русского мира ознаменован трагическим юбилеем – столетием революционных событий 1917 года. Главным уроком этого столетия для казачества стало осознание необходимости устроения жизни в единении с Православной Церковью и ее священноначалием. Трудности вхождения казачьих земель в состав России, отмеченные в XVII-XVIII веках, сменились небывалым расцветом казачества в веке XIX. Блистательные победы казаков под руководством атамана Матвея Платова не только покрыли себя неувядаемой славой в казачьих песнях и легендах, но и по достоинству были отмечены государственными наградами и жалованием. С другой стороны, укреплению единства казачества в границах Российского государства способствовало его самоочищение: большинство нестабильных в вере, сектантствующих и приверженных к безрассудному произволу казаков в XVIII веке исторгли себя на чужбину.
Огромные территориальные приращения, совершенные казаками в XVI-XVII веках, были сделаны именно на службе у Российского государства, а не в самостоятельных «вольных» походах. XIX век, в связи с этим, можно считать «золотым веком» российского казачества. Казаки находились на службе Отечества, их труды приносили пользу, а они сами могли осуществлять полноценную христианскую жизнь. В самом вхождении казаков в состав России и их служении Родине нужно видеть Божий Промысел, направивший их энергию и труды в благое христианское русло.
Авторитет казачества, доверие и уважение к нему со стороны царской власти подчеркиваются тем, что император Николай I завещал похоронить себя в казачьем мундире. Любил носить казачью форму и последний российский император Николай II. С 1827 и вплоть до 1917 года августейшим атаманом всех казачьих войск назначался наследник императорского престола.
В начале ХХ века Российская империя была одним из сильнейших и богатейших государств мира. Высочайшими темпами развивалась экономика. Численность населения за 11 лет с 1902 года выросла на 25% и составила в 1913 году 175 миллионов человек. Французский экономист Эдмон Тэри прогнозировал, что «если у больших европейских народов дела пойдут таким же образом между 1912 и 1950 гг., как они шли между 1910 и 1912, то к середине настоящего столетия Россия будет доминировать в Европе, как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении»[1]. Важнейшее место в дореволюционной России занимали казаки, проживавшие в целом ряде областей и являвшие собой мощнейшую военную силу.
Страшный революционный год начался с воодушевления, далеко не все понимали глубину последствий этих событий. Многие люди видели в революции огромный восстановительный потенциал, возможность решения накопившихся проблем общества и даже Церкви. Несомненно, такое глубокое непонимание связано с духовно-нравственным упадком общества к началу ХХ века. Произошло массовое охлаждение к вере русского народа, и казачества в частности, увлечение различными либеральными и сектантскими идеями. Еще святой праведный Иоанн Кронштадтский предупреждал об опасности отступления от православной веры: «Если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стертые правосудием Божиим с лица земли за свое безбожие и беззакония… Спасение наше в Церкви и нигде больше»[2].
Важно не забывать о том влиянии, которое оказали раскольники и сектанты на революционные события в России. Раскольничьи промышленные кланы финансировали революционное движение в конце XIX – начале ХХ веков, а также проведение первой российской революции 1905-1907 годов и февральской революции 1917 года. По словам Александра Солженицына, «XVII век породил 17 год»[3]. Впоследствии раскольники и сектанты также сотрудничали с большевиками, которые и нанесли по ним сокрушительный удар в 1930-е годы.
В период между февральскими и октябрьскими событиями 1917 года положение Православной Церкви в России подверглось коренным изменениям. Фактически во Временном правительстве заправляли социалисты. Ими был взят курс на полное отделение Церкви от государства и создание светского типа государства, который завершили уже большевики. Последовавший вскоре октябрьский переворот окончательно лишил российское общество всех иллюзий. Сразу после взятия власти большевиками начались массовые захваты и разграбления храмов, убийства православного духовенства. Уже на следующий день после Октябрьского переворота был убит за веру первый новомученик священник Иоанн Кочуров. Вскоре подверглись расстрелу соборы Московского Кремля, а также разорению – Александро-Невская и Почаевская лавры. Оценивая трагизм этих событий, Святейший Патриарх Московский и всея России святитель Тихон писал: «Тяжкое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонения воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово и вместо любви христианской всюду сеять семена злобы, ненависти и братоубийственной брани»[4].
Притеснения Церкви и верующих к тому времени только начали набирать обороты. До революции в стране действовало более 50 тысяч храмов, к 1939 году из них осталось менее 1%. Множество великолепных памятников русского церковного зодчества подверглось варварскому разрушению, в том числе Екатерино-Лебяжья пустынь, Александро-Невский полковой собор в Екатеринодаре, Казанский кафедральный собор в Ставрополе и другие святыни казачьих земель. За двадцать последующих лет гонений были истреблены или заключены в лагеря подавляющее большинство архипастырей и пастырей. За период гонений более 400 архипастырей подверглись репрессиям, в 1939 году на своих кафедрах оставалось четыре. Тысячи пострадавших за веру священнослужителей, монашествующих и мирян, воссияли в сонме новомучеников и исповедников Церкви Русской. Своим жертвенным подвигом и молитвенным предстательством перед Богом они обеспечили прекращение гонений в конце ХХ века и возможность возрождения нашего Отечества, воспользоваться или не воспользоваться которой зависит только от нас.
Одним из безобразных плодов революции стал усугубившийся нравственный упадок общества, наблюдавшийся еще в дореволюционный период. Уже в декабре 1917 года советская власть приняла декрет «О расторжении брака». В стране были разрешены разводы. Начался процесс разрушения семей. Распущенность и разврат в общественном мнении стали практически нормой. В некоторых регионах и местностях эта ситуация достигла своего апогея в виде т.н. «комсомольских семей» и других экспериментов революционерки Александры Коллонтай. 18 ноября 1920 года Наркомздрав и Наркомюст выпустили совместное Постановление «Об искусственном прерывании беременности», впервые в мире узаконив в нашей стране государственную поддержку абортов.
Изменились и принципы взаимоотношений отцов и детей. Младшее поколение стали натравливать на родителей. Детей подвергали идеологической обработке в школе, втягивая в антирелигиозную деятельность и попирание нравственных устоев русского общества. Послереволюционные годы ознаменованы и появлением огромного числа беспризорников. В связи с этим вспоминаются призывы революционера-народника XIX века Петра Ткачева, призывавшего истребить всех людей старше 25 лет, чтобы молодое поколение могло обновить Россию. Святитель Тихон, Патриарх Московский, в своем призыве к покаянию в дни Успенского поста 1919 года писал, что «Грех разжег всюду пламень страстей, вражду и злобу, и брат восстал на брата, тюрьмы наполнились узниками, земля упивается неповинной кровью, проливаемой братской рукою, оскверняется насилием, грабежами, блудом и всякою нечистотою. Из того же ядовитого источника греха вышел великий соблазн чувственных земных благ, которыми и прельстился наш народ, забыв о едином на потребу»[5].
Одной из причин победы большевиков стала разобщенность, посеянная в казачьей среде революционерами. Немалая часть казачества, особенно из бедных слоев населения, поддержала в Гражданской войне «красную» сторону, прельстившись на обещания свободы, земли, участия в управлении. Многие казаки, даже увидев первые плоды революции, отказались объединиться для борьбы с большевиками. Кубанские казаки, возглавляемые атаманом Александром Филимоновым и Кубанской войсковой радой, выступили за принцип сохранения своего казачьего войска как автономной, или даже независимой, административной структуры. Аналогичную позицию занимали и многие казаки Всевеликого войска Донского во главе с атаманом Петром Красновым. Необходимость единства всех защитников Родины в борьбе с большевиками в их деятельности явно отходит на второй план. Показательна судьба атамана Донского казачьего войска генерала Алексея Каледина. Увидев, что казачество не поднимается на защиту Отечества от большевиков, он застрелился – вот как далеко проник дух расцерковления и неверия.
К сожалению, среди казачьего населения всегда существовали люди, прельщавшиеся на бунт, на раскол в своей собственной среде. Достаточно вспомнить Кондрата Булавина, Игната Некрасова, Степана Разина, Емельяна Пугачева. И в те восстания XVIII века немалая часть казаков прельстилась на обещания некой абстрактной «казачьей вольницы». Они пошли брат на брата, против единства государства, народа, Церкви. Призывы к абстрактной свободе двигали и революционными массами в 1917 году. Некоторые казачьи командиры пошли за большевиками. Однако без Христа свобода становится беззаконием и вседозволенностью, что в очередной раз доказал современный либерализм. Мы знаем, что для многих эта «свобода» обернулась еще худшим рабством.
Неотъемлемой частью большевистского слома стало изменение положения казаков в государстве. Политика расказачивания фактически привела к геноциду казаков. Началом этого курса принято считать появление секретного письма ЦК «Об отношении к казакам» в январе 1919 года. Итогом проведения в жизнь этого циркуляра стали массовые репрессии, переселения казаков, заселение ряда исконных казачьих земель неказачьим и даже неславянским населением. Многие традиционно казачьи населенные пункты подверглись переименованию, чтобы изгладить из памяти жителей их казачье происхождение. Одной из задач советской власти стало уничтожение казачества. На Донском бюро РКП(б) от 21 апреля 1919 года было названо «насущной задачей» «полное, быстрое, решительное уничтожение казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, активно контрреволюционных, распыление и обезвреживание рядового казачества и формальная ликвидация казачества»[6].
В 1921-1922 годах, когда страшный голод бушевал по всему советскому государству, не обошел он стороной и казачьи хлеборобные регионы, лишенные крепкого хозяина и в первую очередь подвергшиеся изъятию урожая. Святитель Тихон с горечью писал об ужасах тех лет: «Жилища обезлюдели и селения превратились в кладбища непогребенных мертвецов. Кто еще в силах, бежит из этого царства ужаса и смерти без оглядки, повсюду покидая родные очаги и землю. Ужасы неисчислимы. Уже и сейчас страдания голодающих и больных не поддаются описанию, и многие миллионы людей обречены на смерть от голода и мора. Уже и сейчас нет счета жертвам, унесенным бедствием»[7]. В 1930-е годы коллективизация и раскулачивание окончательно лишили казаков своей земли. Важно в связи с этим вспомнить и голод 1930-х годов, когда «станицы объезжали специальные бригады, которые выгребали в домах и амбарах жителей всё до последнего зёрнышка, крупинки и семечки подсолнуха»[8].
Казачьи регионы не обошла стороной и оголтелая антирелигиозная борьба. На Дону, Кубани, Тереке, Урале и Сибири большинство храмов подверглись массовому закрытию. Сибирь и вовсе была объявлена безрелигиозной территорией. Большая часть духовенства подверглась репрессиям. Пики арестов и расстрелов пришлись на 1934 и 1937-1938 годы. Без расцерковления казачьего населения такого просто не могло произойти. Важно заметить, что, несмотря на упадок веры и отход от Церкви, более 90 миллионов граждан СССР, т.е. более половины, во Всесоюзной переписи населения 1937 года не побоялись открыто назвать себя верующими.
В 1936 году, когда над нашим Отечеством нависла фашистская угроза, безбожная власть вспомнила о казачестве, составив казачьи дивизии на Ставрополье, Кубани и Дону. Также был организован целый ряд казачьих полков и бригад. Было разрешено ношение прежде запрещенной традиционной казачьей формы – черкесок, башлыков, бурок, шаровар с лампасами. С началом войны в казачьих станицах началось формирование добровольных сотен с использованием колхозных лошадей. Были созданы и пластунские терские и кубанские казачьи дивизии. В годину Великой Отечественной войны во многих регионах страны произошло стихийное возрождение церковной жизни. Верующие сами открывали храмы. Особенно проявили себя в этом отношении города и казачьи станицы Ставрополья, Кубани и Дона. Например, на Ставрополье количество храмов за годы войны выросло в 10 раз (с 14 до 140), а на Кубани – в 17 раз (с 7 до 199).
К сожалению, в послевоенные годы, советская власть вновь охладела к казакам. Казачьи традиции теплились малозаметно. За более чем семидесятилетний советский период казачество, казалось, было уничтожено до основания. Казаки были лишены земли, каких бы то ни было прав самостоятельности и даже собственной идентичности. Три поколения русских людей были воспитаны в отторжении казачьего наследия. Падение советской власти сопровождалось возрождением казачества. Святейший Патриарх Кирилл, оценивая это событие, подчеркнул, что «Возрождение казачества – это, конечно, некое Божие чудо, потому что казачество было практически уничтожено. Но уничтожение физическое не уничтожает дух, не уничтожает идею. Можно извести людей, но невозможно уничтожить идеал, который уходит своими корнями в народную жизнь, – для этого нужно уничтожить сам народ»[9].
Процесс возрождения, хоть и пересек четвертьвековой юбилей, не завершился. При формальном, внешнем восстановлении казачества, так и не решена проблема его воцерковления. Казаки должны вновь поставить жизнь по Евангелию во главу угла. Важно регулярно приступать к Таинствам Венчания, Исповеди и Причащения, крестить и воспитывать в православной вере своих детей. Пока подавляющее большинство казаков не станут настоящими христианами, пока в обществе царит порок и беззаконие, нет гарантии, что не произойдет рецидив трагедии 1917 года. Урок столетия должен быть усвоен твердо – без единства государства и народа вокруг Церкви Христовой не может быть полноценного возрождения казачества, созидания сильной великой России. Казаки не прислушались к призывам святителя Тихона в годы Гражданской войны. В наше время часть казаков тоже не внимает голосу священноначалия. Нельзя допустить повторения страшных событий ХХ века.
Казаки должны усвоить, что «вольница» без Бога не несет созидания, а лишь порождает беззаконие и смуту. Возрождение традиций должно происходить не только во внешних формах. Необходимо наполнять их живой верой Христовой, не допускать распространения в казачьей среде сектантских, раскольнических и неоязыческих идей. Без этого невозможно полноценное возрождение казачества.
Столетие борьбы против Бога, как и следовало ожидать, ознаменовалось Божией Победой. Бог победил. Каждый человек через веру становится сопричастным этой Божией Победе: «сия есть победа, победившая мир, вера наша» (1 Ин. 5, 4). Кто жил в это страшное столетие и живет сейчас с искренней верой в Бога, по Его святому Евангелию, тот и есть наследник этой великой духовной Победы!
«Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!» (1 Кор. 15, 57).
[1] Тэри Э. Россия в 1914 г. Экономический обзор / пер. Н. Круглого. – Paris: YMCA-PRESS, 1986.
[2] Слово XIX. На день священного миропомазания и венчания на царство Благочестивейшаго, Самодержавнейшаго великаго Государя Императора Николая Александровича. Божие ли Царство – Россия? // Новыя грозныя слова отца Иоанна (Кронштадтского) «О Страшном поистине Суде Божием, грядущем и приближающемся». 1906-1907 года. – Изд-во «СКИТ».
[3] Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795 – 1995). Ч. I. Сер.: Исследования новейшей русской истории. Кн. 7. М.: Русский путь, 2001.
[4] Послание патриарха Тихона 19 января 1918 г. // Церковные ведомости. 1918. N 2. С. 11-12.
[5] Послание Патриарха Тихона ко «всем верным чадам Православной Российской Церкви с призывом к всенародному покаянию в грехах, в связи с наступающими днями Успенского поста // Томские Епархиальные ведомости. 1919, № 10.
[6] Решение Донского бюро РКП(б) об основных принципах отношения к казачеству. Не позднее 21 апреля 1919 г. // РЦХИДНИ.Ф. 17. Оп. 65. Д. 34. Л. 163-164.
[7] Воззвание Святейшего Патриарха Тихона «К народам мира и к православному человеку» по поводу голода в России (лето 1921 г.) // Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991): Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / сост. Г. Штриккер. – М.: Пропилеи, 1995.
[8] Фролова М. Мой отец спас от голода 38 детей // Знамение. URL: http://www.znamenye.ru/index.php?name=news&op=new&s_id=327.
[9] Патриарх Кирилл: Воцерковление казачества – единственный путь его возрождения // Православие. URL: http://www.pravoslavie.ru/57905.html.