В одном из самых глухих уголков современной Волгоградской области, вдали от больших дорог раскинулась неподалеку от берега Тихого Дона станица Распопинская. Двести верст от областного центра, изрезанный балками степной ландшафт, пара километров до берега казачьей реки через гору, да асфальт, как и газ, только до середины станицы. Вот и все, что можно было узнать о Распопинской, немного порывшись в справочниках и интернете. Некогда одна из крупнейших станиц Усть-Медведицкого округа Области Войска Донского, теперь стала почти в 10 раз меньше, и ее тысячное с небольшим население с ужасом думает, что же будет дальше со станицей, если единственную в станице школу превратят в девятилетку, а десятый-одиннадцатый класс станичникам придется учится в райцентре в двадцати верстах. Старая часть станицы, с сохранившимися казачьими куренями, словно напоминает о временах столетней давности, когда десятитысячное население станицы жило рыбой, медом и скотоводством, запахивая пойменные луга и собираясь на воскресный день в станичный храм – главную гордость любой станицы. Куреня и флигели станичных жителей тянулись тогда пониже к Родниковой балке, спасаясь от зимних ветров. Церковь же наоборот стояла на верху, видимая с любой точки станицы. За первые полтора века бытия, подтвержденных историческими документами, Распопинская шесть раз меняла свое местоположение, и даже перешла с одного берега Дона на другой. Там, на левом берегу было Распопино озеро, у которого и возник древний казачий городок. Как он назывался изначально и назывался ли как-то вообще ни документы, ни прядения до нас не донесли. Но очень быстро для удобства поселение стали называть по месту нахождения. А когда казаки решили перейти на несколько верст дальше на новое место, прижившееся название осталось. Для современного русского уха название станицы необычно и непривычно. Население станицы состояло из казаков верующих, в конфликт с церковью, да и с далекой московской властью не вступавших. Название же озера произошло от беглого монаха или попа, который поселился в тех местах отшельником задолго до появления там казачьего городка.
Первое, что сделали станичники, переходя в конце 18 века на нынешнее место – это общими усилиями поставили для себя и своих потомков большую каменную церковь Покрова Пресвятой Богородицы. И случилось так, как просили уставшие от постоянных переездов казаки – церковь под амфором Божьей Матери удержала станицу на этом месте вот уже на протяжении 220 лет. После Гражданской войны большевики продолжили репрессии против казаков, среди прочего взорвав принадлежавшую казакам церковь. На долгие десятилетия, на несколько поколений своих жителей станица оказалась без храма. Весной этого года, впервые попав в Распопинскую по разбухшей от талой воды грунтовке из бывшей Усть-Медведицкой станицы, я волею случая увидел станицу не снизу, как большинство нормальных людей, приезжающих по асфальту из райцентра, а с горы, где так и просилась расположиться церковь. О Распопинской я до той поры знал только, что это родина двух моих друзей, и там поныне живут их родители. Попав в станичную администрацию, отметил напротив аккуратный курень с увенчанной крестом маковкой на крыше вместо привычной трубы. Глава станицы, Виталий Ефремов, рассказал, что курень оставил станице местный житель, и они решили устроить в нем молитвенный дом, куда периодически приезжает из монастыря батюшка, совершать молитвы и требы местным жителям. А в мечтах у станичников восстановить Покровскую церковь, и даже площадку, где раньше была церковь, не отдают под застройку, чтобы церковь могла стать на свое старое место. На мой вопрос, понимают ли станичники, что постройка и содержание большого храма требует огромных финансовых вложений, что было под силу многолюдной казачьей общине предков малореально сейчас, Виталий лишь улыбнулся в ответ и сказал, что желание иметь большой красавец-храм есть, а вот какой храм получится в результате – это уж как Бог даст. Позже за обедом хлебосольные родители друзей рассказали, что их молодой глава, отслуживший много лет оперупономоченным в Чечне, человек верующий. На выборы шел, убеждая станичников, что в родной станице должен появиться храм Божий, и уже после его избрания в станице открылся молитвенный дом.
Вспомнил я о том разговоре и о стремлении распопинцев вернуть себе храм через несколько месяцев. Тогда по просьбе своего земляка с Кубани, Юрия Владимировича Артюха, главы московского Департамента межрегиональных отношений, взял на себя обязанности художественно директора Фестиваля “Казачья станица Москва”. Фестиваль проводился уже 4 год подряд по инициативе и стараниями Юрия Владимировича. Одной из заложенных им традиций фестиваля было возведение казакми-волонтерами за один день деревянного храма, который потом передавался в дар Фестиваля в один из казачьих регионов. Так, храм в 2011 году был перенесен в Ставрополье, а в 2012 году в один из хуторов пострадавшего от наводнения Крымского района Кубани. Юрий Владимирович предложил мне продумать, куда передать храм в этом году, но чтобы это была действительно казачья станица или хутор, и чтобы местные жители по-настоящему хотели и нуждались в храме. На себя Юрий Владимирович брал самую сложную задачу – найти людей, готовых вместе с ним пожертвовать личные средства на возведение храма.
Предложений мест, куда передать храм, на тот момент было уже более полутора десятков. Но я тут же вспомнил о Распопинской, как о единственном на тот момент месте, в котором я был уверен, что и жители, и приход единодушно встали на путь возвращения церкви в станицу и стали делать все, что в их силах. Когда Распопинскую включили в список кандидатов на храм, я на всякий случай позвонил главе станицы, обрисовал ему ситуацию и спросил, готовы ли они включиться в работу, чтобы храм был передан Москвой именно в Распопинскую. По голосу было слышно, что Виталий, с которым мы от силы пару раз говорили по телефону, был немного шокирован новостью, но заверил, что они сделают со своей стороны все, что необходимо. Меня же он в свою очередь обрадовал тем, что уже месяц, как в станице зарегистрирован приход, а настоятелем по просьбе станичников назначен иеромонах Лука из Кременского Свято-Вознесенского монастыря. Он же дал мне телефон главы прихода. Я позвонил батюшке и рассказал ему о возможной передаче нового храма в станицу Распопинскую. По голосу было понятно, что батюшка не очень верит в реальность происходящего, но принял информацию к сведению. На следующий день, я позвонил ему снова и представился уже по-другому, спросив, не помнит ли он казаков, которые прошлой осенью совершили с Покровской иконой пеший Крестный ход в монастырь из станицы Качалинской. После этого голос Луки изменился и мне показалось, он наконец поверил, что храм в Респопинской может появиться уже через полтора месяца к Покрову.
Решающее слово в выборе места для передачи казачьего храма было за главой Синодального комитета по взаимодействию с казачеством, митрополитом Сиавропольским и Невиномысским Кириллом. Во время короткой встречи в один из его визитов в Москву перед прессконференцией, окинув меня очень теплым и добродушными взглядом, владыка своим всегдашним суровым голосом спросил только одно, почему именно Распопинская. Выслушав мой сбивчивый ответ, он улыбнулся и, перекрестив, благословил начинать возводить фундамент будущего храма. И уже громко, обращаясь ко всем присутствующим, сказал: “Мы возвращаем народу то, что было отнято у него в годы гонений. Вот увидите, появится в станице храм, и станица начнет преображаться!”. И уже через несколько минут в большом зале, перед журналистами, владыка сообщил, что храм, который будет возведен на Фестивале “Казачья станица Москва” будет передан на прародину казаков в старинную донскую станицу Распопинскую.
В тот же день, посоветовавшись с казаками и главой Департмента, и взяв благословение у настоятеля будущей церкви, мы решили от Объединения Этнических Казаков “Казарла” и от всех казаков, кто пожелает принять участие, передать в дар храму икону “Покрова Пресвятой Богородицы с казаками”. Такая икона, написанная по образу старинных запорожских икон, где в виде молящегося люда изображены казаки, уже многие годы является домовой иконой наших общин. Мы с конца прошлого тысячелетия возрождаем традицию пешего казачьего паломничества, проведя 16 ежегодных крестных ходов из Москвы в Лавру к Преподобному Сергию Радонежскому и один раз в 2013 году прошли с крестом и иконой по донским хуторам и станицам в Кременской монастырь. Мы решили перед освящением храма совершить со вновь написанной иконой крестный ход, показав ее жителям района, доставить ее в Кременской монастырь и совершить там молебен. Осталось только собрать деньги и найти мастера, который сможет за месяц написать на золоте икону высотой не менее метра. Я обратился к знакомому иконописцу Игорю Шишканову в Сергиев Посад, объяснив ему задачу. Игорь Иванович, сам по роду донской казак ст. Багаевской, сказал, что за небольшой срок сделать такую икону практически нереально, но с Божией помощью, постараются.
Через месяц я заехал к нему в Посад, и мы перенесли в машину готовую икону. Исходя из ее размеров, Игорь не ограничился написанием нескольких казаков. Рядом с Богородицей, простилающей свой Покров над молящимся людом, он изобразил глубоко почитаемых казаками святителя Николая Мирликийского Чудотворца и небесного архистратига архангела Михаила в воинском доспехе. А внизу, под Покровом, словно собрался весь казачий народ! В центре иконы снизу изображен алтарь с Евангелием. Пред алтарем застыл коленопреклоненный атаман в донском чекмене и с атаманской булавою. Рядом донцы и запорожцы в чекменях и шароварах, кубанцы и терцы в черкессках, и бородатый линеец с донской серьгой. И словно из стихотворения донского поэта Николая Туроверова, некоторые казаки держат в поводу извечных своих спутников-коней под казачьими седлами.
Проехав за ночь тысячу километров и успев в станицу с первыми петухами, я тут же свалится спать на полтора часа. Утром хлопцы сделали носилки и мы доставили икону в молитвенный дом. Настоятель, иеромонах Лука, не смотря на хлопоты и тревоги, связанные с возводимым храмом, радостно встретил нас и поблагодарил за подарок храму. В молитвенном доме был отслужен молебен и освящена икона. Батюшка собрал нас, и прочитал над нами молитву, благословля на кресный ход. Напутствия нас, он напомнил, что наши прадеды всегда стояли на страже Веры. Мы, казаки по происхождению, в нас течет кровь воинов, и нам, по примеру предков своих, предстоит нести Православную Веру, не взирая на все тяготы. Ободренные такими словами, мы закрепили икону на носилках и вместе с прихожанами двинулись через станицу. Глава администрации так же хотел пойти с нами, но мы убедили его остаться – хлопот по обустройству храма было еще очень много и каждый день был на счету.
Около 11 утра 11 октября мы вышли из станицы по направлению на станицу Клетскую к храму благочинного, батюшки Михаила. От храма до храма было около 25 километров, а всего же общий намеченный путь до монастыря составлял около 80 километров. По дороге к нам присоединилось еще двое казаков – из Иловли и Клетской, и мы смогли чаще меняться, неся носилки то втроем, то вчетвером. Проезжавшие машины притормаживали или останавливались, кто-то нас фотографировал на телефон, кто-то просто крестился. Несколько раз люди выходили из машин, интересовались, куда и откуда мы идем. На середине пути между станицами мужчина, по виду казак, попросил приложиться к иконе и угостил яблоками, которые вез на газели. Путь до храма благочинного занял четыре часа. Несколько прихожанок, которых мы застали там, отворили нам храм, долго дивились иконе и что ее, такую большую, мы на руках принесли из соседней станицы. Мы пригласили всех на освящение храма на Покров и двинулись дальше. На краю станицы нас встретила семья Куликовых. Катерина, сама урожденная распопинская казачка, пригласила нас пообедать и накормила борщом и кашей.
В монастырь мы попали уже затемно. Первым человеком, кого мы встретили в монастыре, был брат Стефан, с которым мы познакомились во время прошлогоднего паломничества. “Помните, мы в прошлом году приходили к вам с крестным ходом?”- спросил я у него. “Конечно помню, Николай”, – улыбнулся он в ответ. “Вносите икону, и идите ужинать. Мы ждем вас. Игумен Савин благословил вам переночевать в келье, а утром после литургии совершить молебен с принесенной иконой”. За ужином мы рассказали нескольким монахам и трудникам об иконе, а затем в келье, после вечернего правила, неожиданно для самих себя еще два часа читали из Библии Книгу пророка Иеремии.
На утреннюю воскресную литургию в храм приехало необычно много народа, кроме местных хуторян были и люди из других станиц, кто-то приехал из Волгограда, а одна молодая семья приехала крестить ребенка из Распопинской. После службы мы внесли в храм икону, и держа ее на руках, стали рядом с местной святыней – списком Августовской иконы Божией Матери 1915 года, написанной на пожертвования местных казачек. Монахи и прихожане собрались перед иконой. Был отслужен молебен, все приложились к иконе, а батюшка окропил каждого святой водой.
Уже к полудню мы на машинах попали в Распопинскую. В молитвенном доме заканчивалась трапеза прихода. Увидев нас, иеромонах Лука радостно приветствовал икону. Он переоблачился в праздничные одеяния, и наш крестный ход завершился благодарственным молебном. Мы оставили икону в молитвенном доме, чтобы через два дня, на Покров перенести ее в новый казачий храм Покрова Пресвятой Богородицы.
Николай Ерёмичев,
кубанский казак ст. Пластуновской,
главный редактор Этнического казачьего журнала “Казарла”
